Приговор приведен в исполнение...

— Вот вы, уважаемый Фриц Янович, скромно отвергаете мои похвалы в адрес работников Управления охраны нашего города. Но позвольте вас спросить, вы знаете, что творилось в Ташкенте при царе батюшке?.. Так вот что я вам скажу: грабили! Еще как грабили. Меня лично грабили дважды. Сперва эсеры из идейных соображений устроили в нашей конторе экспроприацию. Затем просто бандиты... Глупый народ. Все это от дикости, от бескультурья. Приходят, суют под нос наганы и смит-вессоны, оскорбляют. А бандиты даже произносят непечатные слова. Взаимная трепка нервов. А, например, в Северо-Американских Соединенных Штатах нет такого безобразия. Там существует «рэкет». Это значит, что предприниматели платят гангстерам определенное жалованье. И те охраняют своего патрона. А если явится другая шайка... Вот тут-то и начинается стрельба. Но бизнесмены в стороне. Гангстеры выясняют отношения между собой.

— Был я в Северной Америке, — вздохнул Цируль. — Не такая уж там голубая жизнь.

— Как, вы были в Америке? Очень приятно! Неужели вы и языки знаете?.. Как я вам завидую. А меня не умудрил господь. И до Америки не доехал. Застрял с братьями в Париже. Три месяца не просыхали.

Негоциант звонко, радостно расхохотался. Цируль тоже не сдержал улыбки. А сам все думал: «Зачем же ты пришел?.. Потерплю. Надо без нажима, осторожно».

— Однако, я, кажется, отвлекся, — спохватился Иванов. — Мы ведь говорили о преступности. К вашему сведению, глубокоуважаемый Фриц Янович, в предвоенном тринадцатом году в Российской империи было совершено около пятидесяти тысяч одних только убийств!.. А сколько ограблений! Тьма!.. Нет, две, три тьмы! И Ташкент в этом смысле не отставал. На Шахризябской, дом номер один, сидел грубый и тупой полицмейстер Кочан. Вот уж воистину полностью оправдывал свою фамилию. А глава сыщиков Рождественский?.. Это был такой увалень!.. А уж что при Шурике Керенском творилось!.. Вы изволили присутствовать на заседании эсеро-меньшевистского исполкома Ташсовета шестнадцатого мая прошлого года?

Цируль промолчал. Он был на том заседании. Но ему захотелось узнать, что о нем расскажет говорливый посетитель.

— Я присутствовал. Захотелось полюбопытствовать. Негоцианту все полезно знать. И что же я узнаю? Комиссар ташкентской милиции Арсеньев сообщил такое, что у меня от ужаса волосы дыбом стали. В городе ежедневно совершается до сорока вооруженных ограблений. Бандитский террор. Три тысячи уголовников-рецидивистов! Они хорошо организованы, вооружены до зубов, поскольку дважды успешно налетали на оружейные склады.

Василий Николаевич перевел дух, вынул батистовый платочек, благоухающий духами «Ша нуар». Приложил к губам.

— А дальше... Дальше нечто невероятное. Меньшевик прапорщик Бройдо спросил, какие меры принимаются против бандитов. Эсер Арсеньев ответил, что, мол, создан «Комитет по борьбе с преступностью» во главе с помощником комиссара милиции Плетцером. Поручик Титов, эсер, между прочим, интересуется, каковы результаты деятельности упомянутого комитета. Арсеньев, потупившись, промямлил, что пока похвастать нечем. Он, Арсеньев, со своим другим помощником, Шерманом, вынужден был даже искать встречи с главарями бандитов. Рандеву состоялось в Ореховой роще, на Куйлюке. Только одних бандитских главарей явилось пятьдесят персон! Угрюмые, мерзкие физиономии. Услышав предложение прекратить в городе безобразия, иронически заулыбались. А когда Арсеньев и Шерман предложили бандитам отправиться на фронт, защищать свободу, — расхохотались. Когда же милицейские парламентеры покидали рощу, по ним было произведено несколько выстрелов!

Иванов, отметил Цируль, рассказывал без прикрас и передержек. Да и мудрено было что-нибудь прибавить.

Заглянул в кабинет Ковалев.

— К вам еще посетитель. Ждать ему или как?

— Сейчас.

— Ах ты, господи! — всполошился Василий Николаевич. — Болтливый мой язык. Отнял у вас столько времени зря!

— Нет, почему же?.. Однако вы, по-моему, так и не изложили главного вопроса. Помнится, по телефону вы говорили что-то о деле государственной важности?

— Тысячу раз пардон! — Василий Николаевич оглянулся на дверь и вдруг сделал чрезвычайно серьезное лицо. — Прошу понять меня правильно и не гневаться, если сказанное мною вызовет в душе вашей неудовольствие. Дело в том... Туркестанский край ввергнут в хаос... Это между нами, конечно.

Фриц Янович пожал плечами.

— Это и есть ваша тайна? Странно. По-моему, об этом все хорошо осведомлены. Пока что действительно царит хаос.

— Экономический хаос, — поправил Иванов.

— И экономический. Но это временное, хотя и прискорбное явление, уверяю вас, гражданин Иванов.

— А почему в экономике полный развал, вы над этим задумывались?.. Это последствия проводимой нынче национализации фабрик, заводов, крупных имений, банков... Ваша власть молода и неопытна. Не разумнее было бы хотя бы временно отложить эту меру? Я и такие, как я, — нас порядочно — готовы сотрудничать с новой властью. Мы в два счета восстановим экономику края. И нам будет хорошо и тем, кто прислушался к нашему, смею вас уверить, ценному... Весьма ценному предложению.