Приглашение в ад

площади заметил паб. Яну захотелось пива. У самых дверей столкнулся с инвалидом: какой-то бывший вояка

прыгал на одной ноге навстречу, энергично помогая себе костылями. Вторая штанина армейских брюк была

подвязана к колену.

Ян остановился, пропуская вперед ветерана. И вдруг последний кинулся на Яна с восторженным воплем,

который не посрамил бы воинственных команчей.

— Разрази меня гром, да ведь это Ян! Ну, ты даешь, приятель! Только я подумал, что неплохо бы

очутиться в приличной компании — ты тут как тут!..

Они так стиснули друг друга в объятиях, что надолго закупорили вход в заведение.

Посетители с двух сторон доброжелательно ждали.

Ян все держал американца в объятиях, словно боялся отпустить и увидеть пустоту штанины…

Наконец они разомкнули объятия. Ян подобрал упавшие костыли, вручил Макдональду. Джо с

невероятной быстротой запрыгал к свободному столику.

— Сюда, приятель! Сейчас мы зададим такую трепку бутылкам, что Англия снова зазвонит в колокола!

Как в честь победы под Эль-Аламейном!

Ян смотрел на танкиста, ощущая одновременно радость и горечь. И еще — стыд. Джо снова сражался,

бил гитлеровцев, потерял ногу. А Ян возился с надушенными политиками в накрахмаленных рубашках. И

зачастую даже дорогие одеколоны не могли перекрыть запах гнили.

— Слушай, как я рад, что ты цел! — с прежней экспансивностью воскликнул Джо. — А у меня одна

деталь оказалась лишней. Пришлось оставить.

Американец вгляделся в помрачневшее лицо Яна, хлопнул его по плечу.

— Да не грусти, приятель! Давай посплетничаем! Джо достал пачку “Кэмела”, ловко выщелкнул из пачки

сигарету. Раньше он не курил.

— Вот, значит, встретились, — сказал, пуская голубоватый дым к потолку. — Ты, конечно, приятель,

думаешь, какой герой Дню Макдональд. Верно? Да только я тебе скажу: вовремя ты удрал из того госпиталя.

Кто-то немцам стукнул, что там военные. Через несколько дней после того, как ты выписался, прилетели два

красавчика. Прямо днем. А там пи зенитки — одни пальмы. Ну, немцы и натешились, как хотели. Так что бегать

мне далеко не пришлось, ногу на месте сдал! — захохотал вдруг Джо, но тут же смял сигарету в пепельнице,

нахмурился. — Ты сестричку не забыл, приятель?

— Рут? Конечно, не забыл. Как там она?

— Неплохая женщина. Научилась бы жить… Не повезло. Почти прямое попадание. Два дня по частям

собирали, прежде чем уложили в гроб. Вот так, приятель! Помянем.

Война еще раз поворачивалась к Яну своей отвратительной гранью. В ее безжалостных глазницах зияли

пустота и хаос. Она сминала все, что попадалось на пути.

— Ладно! Погрустили — и хватит, — сказал Джо. — Верно, приятель? Давай, рассказывай, как прыгаешь

по земле.

— Понимаешь, Джо, — Ян непривычно растягивал слова. — Мне надоели тайны. Они — словно мины

замедленного действия… Все равно когда-нибудь взорвешься

— Ты только не выкладывай секретов мне! Я — ужасный болтун! — захохотал Джо. — Я не умею

хранить тайны. Я тебя взорву!

— А-а, ерунда, — отмахнулся Ян. — Уж тебе-то кое-что могу сказать…

— Валяй, приятель, мне не жалко!

Яну действительно хотелось поделиться сомнениями. Пет, он не выдавал секретов “Ультра”. Его

возмущало, почему так слабо и порой бездарно используется уникальная информация? Он упомянул о своем

начальстве. Вспомнил Черчилля и сказал, что с каждым днем все меньше ему верит. Он заявил, что не хочет

жить после воины в ожидании новой бойни. В конце концов заявил, что он за тех, кто создает мир, а не

разрушает его.

— Ну, ты даешь, приятель! — восхитился Макдональд. — В госпитале ты мне показался башмаком, на

котором все шнурки завязаны. Я ошибся. Гип-гип, ура! Ты, оказывается, парень-молоток!

Потом Ян пил за Джо. За его замечательную ногу. За его храбрость. За его будущих детей. Потом Ян

кричал, что убьет любого, кто помешает Джо выращивать апельсины в Калифорнии…

Ян проснулся в комнате, которую снимал на окраине Лондона американец. Болела голова. Во рту

ощущался металлический привкус. Но наиболее неприятными были муки совести. Ян совершенно не помнил,

как закончилась встреча в кабачке и как он попал в обиталище Макдональда.

С трудом добрался до крана. Подставил голову под струю холодной воды. Выпрямился, затряс головой,

разбрызгивая вокруг капли, словно выбежавший из воды пес.

— Ну что, приятель? — засмеялся проснувшийся Джо. — Ты, небось, уже в прокурорской мантии и

судишь одного славного пария по имени Ян? Только не сажай его на электрический стул! Будь я проклят, он

заслуживает более приятного местечка.

— На меня вчера что-то нашло, — сказал Ян, вытирая полотенцем лицо. — Как с цепи сорвался.

Представляю, что наболтал.

— Да ничего особенного! Ну, обещал, правда, Черчилля пристукнуть… подумаешь, большое дело! Мы у

себя в Штатах каждый день предаем президента анафеме. Это, говорят, лишний пар выходит. Так что не засоряй

мозги! Они у тебя правильные и в правильном месте…

Расстались в полдень. Не хотелось покидать веселого, мужественного Джо. Американец собирался