Приглашение

— Сила, скорость, обоняние, ловкость, слух. Согласись, если не знаешь, что этот человек особенный — никто тебя и не заподозрит в исключительности. А вот хвост может выдать с потрохами, именно поэтому мы и прячем его.

Я вновь ненадолго замолчала, обдумывая сказанное. Все услышанное было трудно принять. Это ни сказки, ни фантастика, это жизнь, пусть необычная, непривычная, но теперь мне придется жить с этой новой реальностью. И не сойти с ума окончательно.

— Послушай, вот еще что хотела спросить, — обратилась уже к нему совсем с иным вопросом, — ты хочешь, чтобы и твои родственники стали думать, что у тебя все хорошо в интимной сфере?

— Да, — твердо сказал он.

— Тогда тебе придется помочь мне с этим.

— Как? — он изумленно посмотрел на меня.

— Хочешь, чтоб действительно все поверили? Тогда нам придется изображать любовь, увлеченность друг другом, все то, что будет говорить, что в интимной сфере жизни у нас все отлично. Иначе все сразу поймут, что мы лжем.

— Но у нас не принято демонстрировать свои чувства перед другими, только наедине. — принял он мое предложение в штыки.

— Ну я же не предлагаю тебе интимные утехи на глазах окружающих, так, легкий флирт, огонек в глазах. Представь, что ты влюблен, не можешь глаз отвести. — бурно жестикулируя, пыталась изобразить, как он должен вести себя со мной. В этот момент он “так” на меня посмотрел, что потрясенно замолчала. Я, завороженно глядя в его необычного цвета глаза, прошептала, — вот именно так.

Отвела глаза в сторону, дыхание сбилось, теплая волна окутала тело. Вот это я понимаю взгляд. Тут даже я поверю. Стоп! Вот этого делать точно нельзя, иначе как же больно мне потом будет уходить.

Взяв себя в руки, продолжила:

— Кроме того, нам нужно будет теперь спать в одной постели. Вдруг кто-то войдет, пусть видят, что у нас все хорошо. А то на людях будем одно изображать, а наедине — другое, все сразу всё поймут. — умничала я.

— Ага, у тебя наряд соответствующий, — усмехнулся Руслан.

Я опустила глаза вниз и покраснела. Ночная рубашка не просто ничего не скрывала, а скорее подчеркивала каждый изгиб тела. Встрепенувшись, постаралась изобразить на лице невозмутимость, хоть предательский румянец выдавал с головой:

— Что не сделаешь, чтоб докопаться до истины.

Руслан сначала прыснул, взглянув на свои трусы, а потом уже серьезно произнес:

— Могла бы просто спросить.

— Так нужно знать, о чем спрашивать, — пожала я плечами и зевнула. Организм требовал свое.

— Пора спать, — сказал волк и занял одну сторону кровати, показывая, что согласен на мое предложение.

Я легла рядом. Вот только легко было предложить, намного труднее исполнить, а точнее уснуть рядом с человеком, который хоть и был моим мужем, но не являлся таковым в более глубоком понимании. Повернулась, потом еще раз, пытаясь устроиться поудобнее, но предательский сон никак не шел. Так я и крутилась, и вертелась, пытаясь уснуть, пока муж не уронил на меня руку, тем самым прижав к кровати. Я почувствовала себя младенцем, спеленутым, чтоб не шевелился. Успокоившись, быстро уснула.

Глава 11 Уныние и отрезвление

С момента признания Руслана и моего неожиданного обнаружения прошло несколько дней. Несмотря на попытки придумать что-нибудь, что могло помочь мужу, ничего не изменилось. Те же надоедливые уборки, теперь уже безрадостные готовки и неприятные взгляды Умара, которых я старалась избегать.

Возможно, я действительно предвзята к своему новому окружению, но Умар, младший сын Фатимы, вызывал во мне еще худшие чувства, чем его злобная мамаша. Он не приставал, не делал попыток приблизиться, этого не было. Он наблюдал со стороны. Шла я убирать — замечала, как он подглядывает за мной, готовила — чувствовала скользящий по спине похотливый, липкий взгляд. Меня это нервировало, выводило из себя, заставляло совершать ошибки, за что получала взбучку от горгоны.

— С тобой все в порядке? — как-то взволнованно спросила у меня Саида, после очередных упреков Медузы.

Я опустила голову, не зная поделиться ли своими переживаниями с Саидой или не стоит. С одной стороны, эта молодая женщина мне искренне нравилась, с другой, все-таки она была женой старшего сына Медузы и родного брата Умара. Вдруг преданность близким побудит ее рассказать все свекрови? Что тогда будет?

Однако мне необходимо было с кем-то обо всём этом поговорить, поделиться своими переживаниями, понять не надуманны ли мои страхи. Волка я не рассматривала, так как он слишком хорошо относился к своей родне и вряд ли бы поверил моим словам. Братьям? Тоже не могла. Даже представить боюсь, что тогда было бы. С подругами связь прервалась. Они не смогли понять моего неожиданного замужества и переезда в другой город. Вот так и получалось, что Саида была сейчас единственным человеком в моей жизни, кому я могла довериться, обо всем рассказать, даже если это приведет к печальным последствиям. И все же действовать необдуманно не хотелось, поэтому, решив проверить почву под ногами, зашла издалека:

— Саида, что ты думаешь об Умаре?