Приемыш обезьяны

И в это время он заговорил – минутой раньше или минутой позже, и три жизни пошли бы совершенно иначе; но судьба вмешалась и указала Клейтону психологический момент.

– Теперь вы свободны, Джэн, – заявил он. – Скажите „да“, и я посвящу всю свою жизнь, чтобы сделать вас вполне счастливой.

– Да, – шепнула она.

В тот же вечер, в маленьком зале для ожидающих на станции, Тарзану удалось застать Джэн Портер одну.

– Теперь вы свободны, Джэн, – сказал он, – и я пришел сквозь века, из далекого и туманного прошлого, из логовища первобытного человека, чтобы требовать вас себе по праву: ради вас я сделался цивилизованным человеком, ради вас я переправился через океан и материки, ради вас я сделаюсь тем, чем вы захотите, чтобы я был! Я могу дать вам счастье, Джэн, в той жизни, которую вы знаете и которую любите. Выйдете вы за меня замуж?

В первый раз она поняла глубину его любви к ней и все, что он из-за любви совершил в столь короткое время. Она отвернулась и закрыла лицо руками.

Что она сделала! Оттого, что испугалась возможности уступить зову этого гиганта, она сожгла за собой все мосты, и, от страха сделать жизненную ошибку, сделала ошибку еще более ужасающую!

И тогда она сказала ему все, сказала ему всю правду, слово в слово, не пытаясь обелить себя или оправдать свой поступок.

– Что же нам делать? – спросил он. – Вы признались, что любите меня. Вы знаете, что я люблю вас, но я не знаю этики общества, которою вы руководствуетесь. Оставляю решение вопроса в ваших руках, потому что вы лучше понимаете, что может устроить ваше благополучие!

– Я не могу отказать ему, Тарзан! – заявила она. – Он тоже любит меня, и он хороший человек. Я никогда не смогу взглянуть в лицо ни вам, ни другому честному человеку, если я откажу Клейтону. Мне придется сдержать данное слово, и вы должны помочь мне нести это бремя, хотя, быть может, мы больше не увидим друг друга после сегодняшнего вечера.

В это время вошли в комнату остальные, и Тарзан отошел к окошку.

Но он ничего не видел. Перед его глазами неотступно стояла залитая солнцем лужайка, окаймленная спутанной массой роскошных тропических растений, над ней колебалась листва могучих деревьев, а над всем этим сверкала лазурь экваториального неба.

В центре лужайки сидела молодая женщина на маленьком земляном валу и рядом с ней молодой гигант. Они ели чудесные плоды, смотрели друг другу в глаза и улыбались. Они были очень счастливы и были одни.

Мысли его прервал приход станционного служащего, который спросил, нет ли тут джентльмена, по имени Тарзан.

– Я – мосье Тарзан, – сказал обезьяна-человек.

– Вам депеша из Парижа, пересланная из Балтимора. Тарзан взял конверт и вскрыл его. Депеша была от д'Арно. В ней значилось:

Отпечатки пальцев доказывают, что вы Грейсток. Поздравляю!

Д'Арно.

Когда Тарзан прочел телеграмму, вошел Клейтон и направился к нему с протянутой рукой. Тарзан смотрел на него.

Вот человек, который носит титул Тарзана, владеет его поместьями! Он женится на женщине, которую любит Тарзан и которая любит Тарзана. Одно лишь слово его перевернет жизнь этого человека. Оно отнимет у него титул, отнимет поместья и замки, оно отнимет их также и у Джэн Портер.

– Знаете ли, старина? – крикнул Клейтон. – Я все еще не имел случая благодарить вас за то, что вы для нас сделали. Вы только и делали, что спасали нам жизнь и в Африке и здесь. Страшно рад, что вы сюда приехали. Мы должны поближе познакомиться. Знаете ли, я часто думал о вас и о замечательных обстоятельствах окружающей вас обстановки. Хотелось бы мне спросить вас, если позволите: каким образом, черт возьми, попали вы в те далекие страшные джунгли?

– Я там родился, – спокойно ответил Тарзан. – Моя мать была обезьяна и, само собой разумеется, не могла мне много об этом рассказать. Отца своего я никогда не знал.