Приехать в Мадрид

Педро Альмодовар Приехать в Мадрид

Первое воспоминание слетело с губ моей матери, я тогда был совсем маленький. Мать рассказывала нам, словно сказку, как она девочкой приезжала в Мадрид и гуляла по улице Алькала. Это были двадцатые годы, и мама рассказывала еще что-то про принцесс, но я не помню точно ее слов; мне нравилось фантазировать, что моя мать приехала в Мадрид и, гуляя по улице Алькала, познакомилась с тогдашними принцессами. Для ламанчской девочки начала века это было нечто вроде полета на Луну: ламанчцы вообще путешествуют мало, а в ту эпоху путешествовали еще меньше. Мать создала для меня образ Мадрида как города из легенды, и я представлял его в виде одной из иллюстраций в энциклопедии, которые мне так нравились. Я думал, что жить в Мадриде — это то же самое, что жить внутри фильма «Императрица Сиси».[1]

На протяжении моего детства образ Мадрида, который внушила мне моя мать, заменялся другими, столь же метафорическими. Когда мне было десять лет, наша семья регулярно заказывала товары по почте в одном из мадридских универмагов. Помню каталоги с черно-белыми фотографиями всевозможных продуктов для тела и для дома. Так в мою жизнь впервые вошел «поп», и я этого никогда не забуду. Тогда Мадрид был для меня городом универмагов, и этот образ завораживал не меньше. Я мечтал о «Галереях Пресьядо» так же, как мечтают о знаменитом музее. Обычно я заказывал по почте книги из серии «Рено» (Мика Валтари,[2] Моррис Уэст,[3] Франсуаза Саган, Лайош Зилахи[4] и тому подобное), а мои сестры просили электробытовые приборы и нижнее белье. В Марракеше юный араб, торговец гашишем, узнав, что я испанец, принялся с горящими глазами расспрашивать меня про «Корте Инглес»[5] — он видел фотографию и был потрясен. Действительно, на взгляд марокканца, «Корте Инглес» должен представляться максимальным воплощением роскоши. В своем поселке я чувствовал себя так же.

Потом, в начале моего бурного пути взросления, Мадрид являлся для меня местом, где раньше всего показывают новый фильм, а также городом, где каждый обретает свою судьбу. Короче говоря, мечтой.

Подошло время — мне было шестнадцать лет, и я уже стал бакалавром, — когда перспектива размеренного сельского существования стала превращать меня в эдакую раздражительную и скорбную Тетю Тулу.[6] Возможность смотреть последние фильмы и обрести свою судьбу сделалась насущной необходимостью — это не был каприз подростка, сбившегося с пути истинного, что я и попытался объяснить моему отцу, который прочил мне более надежное и намного более тихое будущее — карьеру служащего в нашем поселковом филиале банка. Все эти обстоятельства подтолкнули меня к принятию важнейшего решения в моей жизни: приехать в Мадрид. Даже мне самому было неведомо, какую несмываемую метку поставит на мне это решение.

Я въехал в город по Эстремадурскому шоссе, что плохо вязалось с моими мечтами: пейзаж был тусклый, засаленный и не слишком гостеприимный. Первое впечатление от реального Мадрида меня напугало. Второе мое воспоминание — это метро; этот сладковатый влажный запах навеки отпечатан на моей слизистой оболочке. Такого я тоже не ожидал. Ночью, гуляя по городу, я взглянул в его красное небо, и отсутствие звезд подействовало на меня угрожающе.

Таковы были первые запомнившиеся мне ощущения: какие угодно, только не обворожительные, однако я остался. С тех пор прошел уже двадцать один год. И я рад.

Я приспособился (и смирился, как смиряются с болезнью любимого существа) к реальности: не все в Мадриде было роскошью и развлечением. Город немыслим без предместий и загрязнения, без шума и нищеты, но в этих несовершенствах порой коренится и его величие.

Когда я ездил на работу на склад телефонной компании, недалеко от Фуэнкарраля, я каждый день проезжал по шоссе М-30. Меня всегда впечатлял рой машин, струящихся по этой автостраде. Много лет спустя это впечатление и некая особая эмоция нашли отражение в фильме «За что мне все это?!!».

Но в Мадриде была не только нищета: я открыл также безумный город, который во времена диктатуры развлекался подпольно и готовился совершить головокружительный скачок в момент, когда этот кошмар рассеется.

В Мадриде я рос, наслаждался, страдал, толстел и развивался. И как правило — в ритме, который задавал город. Моя жизнь и мои фильмы неотделимы от Мадрида, словно две стороны одной монеты.

Мадрид неисчерпаем, подобно человеческому существу. Он столь же противоречив и разнообразен. Так же как люди состоят из тысяч граней (причем многие из них противоречат друг другу), этот город содержит для меня тысячи городов. Восемь из них фигурировали, соответственно, в восьми моих фильмах. «Пепи, Люси, Бом»[7] сочетал в себе деревенское и столичное. Персонажи этого фильма могли заниматься любовью на остывшей жаровне и веселиться на самой безбашенной дискотеке. Натурные съемки отражали ту же полярность: перекрестки квартала Просперидад, нью-йоркский контур района Аска, полуподвалы в районе Принсеса, рынок на Растро…