Придворный-3

Как обычно при упоминании "святой женщины" поднимаю взор к потолку и тяжко вздыхаю. Эдмундовский клеврет в некотором обалдении осмысливает пассаж Козьмы Пруткова и не находит возможности давить на меня далее. Действительно – я молод и глуп, менять ничего не собираюсь не из-за каких-либо веских причин, а потому как следую старым заветам. Заявить мне, что они плохи? Тогда вопрос – а чем новые хороши?

Если я бы сослался на конкретные причины, наверняка был бы погребён под грудой подготовленных заранее, логичных и правильных аргументов, а так мне и возразить ничего нельзя. Разве покойная герцогиня настолько святая женщина, что с того света уставы изменить сможет.

Зеленоземский полковник смотрит тоже немного обалдевши, но полностью поддерживает меня. Воинских генералов в нашем герцогстве нет, а Эдмунд командовать полком не в праве.

На следующий день на заседании Госсовета мне Торан заявил:

– Стах! Как хорошо ты вчера заявил эдмундовцу, что наши уставы менять нельзя. Он-то думал, что нашёл дурачка-ниспровергателя основ, а ты ему прямо в лоб так сразу и заявил, дескать, пусть седовласые генералы о таком думают. Оно ведь верно, изменения не по твоему возрасту, да и не по твоему чину.

– Так точно, Ваше Королевское… Ваша Светлость.

– Зови как привык. Я тебе и "Милостью" меня называть разрешил. Премного тобой доволен. Место своё знаешь. Уверен, десятка два лет пройдёт, ты и сам уложения составлять сможешь. Всему своё время и всякому чину свои дела.

– Так точно, Ваша Милость.

Присутствующие поддержали принца. Дело даже не в снетках, а в принципе. У нас всё лучше, и не чужакам наше менять.

Башня

Утро. Туман накрыл озеро. Розарий на берегу тоже. На площадке распечатал свиток с поленьями, сам сложил костёр, сам его зажёг. Синелистная осина не подвела, горела жарко, ярко и красиво. Однако костёр не смог разогнать магический туман, хотя я заклинанием добавил огня. Когда костёр прогорел, мелким вихрем собрал пепел и развеял над избранным кустом. Почти сразу в том месте туман сгустился в непроницаемое белое облако. Сотворил Невидимого Слугу и приказал уничтожить следы кремации.

Вернулся в башню к завтраку, и сразу начались хозяйственные хлопоты. Первым зашёл Балег и торжественно попросил разрешения жениться. Вроде, мне-то что? Пусть женится, но обламывать слугу не стал, поинтересовался серьёзностью решения, толканул речь о важном шаге в жизни и разрешил. Правда, добавив "если твои родители не против, и родители девушки согласны".

Да… Что-то я всегда пропускаю. И его родители не против, и родители девушки согласны, а сама она так очень "за"… Только невзначай узнаю – у Балега отец-то Кидор! Мать, понятно, Мивда. Тупой я. Почему сам до сих пор не врубился? Хорошо виду не подал, а то прислуга считала, что я знаю про их семейные отношения.

Невесту на кухню, под своё крылышко берёт Мивда, будет передавать поварское искусство. Если я ничего не имею против и изволю разрешить. Изволил. Что мне ещё оставалось делать? Ещё раскрыли родословную девушки. Она тоже из семьи дворцовых служителей, и ей тоже во Дворце не нашлось места.

Камердинер горячо поблагодарил и попросил отпуск на неделю. Прислуживать мне в его отсутствие вновь будет Кидор. Тоже разрешил, пусть гуляет, пока самому не надоест.

Я что-то запутался – сколько он у меня сейчас получает жалования? Надо как-нибудь выбрать время и посмотреть домовую роспись, там все траты записаны. Талеров двадцать в месяц? Или больше? А! Ладно! Небось, не разорюсь! Выдал в честь бракосочетания кошель с полустами дукатов "на обзаведение". Ещё приказал выбрать для платья невесты отрез шёлка, из принесённых на той неделе. Черныш у меня сразу выпросила один, самый пёстренький кусок ткани, расцветки "пожар в джунглях на закате", чем Балег хуже? Пусть подарит своей. Судя по всему, камердинер ожидал подарка, но не такого щедрого. Опять многословно благодарил.

Позже, за ужином, и Мивда отблагодарила меня. Испекла нежнейший пирог из осенних фруктов. Заодно доложила, что девушке взяли отрез "серый с голубенькими всполохами по всему полю". Даже не представляю себе такой цвет.

Затем зашёл эконом, довольный и радостный. Он свёл бюджет года и принёс на утверждение. Отдельной строкой прописал свои три процента с разницы между доходами с поместий от этого и прошлого года. Тут делать нечего, я ему их обещал, а он за эти проценты и старался. Затем последовал доклад о хозяйстве.

В Дубках управитель под забой скота открывает заводик. Из живности, собранной по поместьям, собираются делать припасы длительного хранения. Не только обычную солонину, но и сыровяленое мясо, выдержанные до года окорока свиней, копчёные вырезки и твёрдые колбасы. Эти продукты дороги, но их закупают для флота. В Колониях такое ценят, да и господа не брезгуют.

В Гремячий Поток повадились ездить гонцы. За сумасшедшие деньги скупают наши радужные ликёры. Заводоуправитель отпускает их только малыми бочонками, тайно и поштучно.