Приди и виждь

— А я немедленно отправлюсь к императору и постараюсь открыть ему глаза на христианскую… на нашу, — снова поправился Марцелл, — веру!

— Да он даже не станет слушать тебя!

— Не возражай! Это мой долг. Вот тебе письмо к тете. А это расписка.

— Какая еще расписка?

Крисп взял лист папируса и быстро, благо расписка была написана знакомым отцовским почерком, стал читать:

«Выборным по жертвоприношениям города Рима от сына императорского курьера Марцелла Фортуната, Криспа Фортуната из города Рима, 12-ти лет, дом у подножия Квиринальского холма, справа. Я всю свою жизнь приносил жертвы богам и теперь в вашем присутствии принёс жертву, согласно предписания и вкусил от жертвенного мяса, и прошу вас засвидетельствовать это. Будьте счастливы. Подписал Крисп Фортунат». Далее другими почерками было дописано: «Я, Аврелий Виктор, видел, как ты, вместе с отцом… Я Антоний Секунд, подтверждаю… Я, Корнелий Север, свидетельствую…» И снова — рукой отца: «В первый год императора цезаря Гая Мессия Квинта Траяна Деция Благочестивого Счастливого Августа…»[9].

— Отец, нет! Я не могу взять этого! — наконец, осилив расписку, испуганно воскликнул он.

— Я так и знал, что ты откажешь! Но не мог поступить иначе. Я еще не успел укрепиться в вере, как ты, и поэтому прошу: возьми ее, на всякий случай — хотя бы для моего спокойствия… И всё. Да хранят тебя… да хранит тебя Бог — иди!

На мостовую гавани уже спустились купец, философ… и вслед за ними — остальные пассажиры. Давно уже затерялись где-то впереди Сувор со Златой и Младом. Один лишь отец Нектарий стоял на палубе, дожидаясь Криспа. Беспрестанно оглядываясь на закаменевшего Марцелла, он подошел к нему, спустился по трапу и медленно направился с ним по направлению к городу.

«Тень молнии» вскоре затерялось за другими большими судами. Отец Нектарий молчал, словно понимая состояние юноши. А тот, оглянувшись в последний раз, вдруг увидел знакомое лицо идущего за ними Скавра, который, заметив это, поспешил тут же затеряться в шумной и пестрой портовой толпе…

2. «Скавр?» — обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.

Огонек небольшого глиняного светильника рванулся и встревоженно затрепетал. На стене скромного номера придорожной гостиницы выросла согнутая тень входящего человека.

— Не успел… — в отчаянии прошептал Марцелл. Но это не был фрументарий, пришедший, чтобы взять его по доносу.

За спиной послышалось знакомое покашливание и полузабытые шаги.

— Скавр? — обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.

— Я! — невозмутимо отозвался тот.

— Как ты нашел меня?

— Это было несложно. Ты теперь такой большой начальник! Куда труднее было выследить твоего самого злейшего врага.

— Как? — побледнел Марцелл. — Ты… отыскал их?

— Да. Я выследил дом, где он поселился с твоим сыном. В тот день как раз начались гонения.

— Что?..

— И — выполнил твой приказ.

— И их… казнили?!

Вместо ответа Скавр подошел к столу и молча выложил на него большой бронзовый крест.

— «Святая — святым!» — сначала по-гречески, а затем на латыни прочитал Марцелл и тяжело поднял глаза на Скавра.

— На нём кровь отца Нектария и твоего сына, — отводя взгляд, тихо сказал тот. — Прости меня, если, конечно, сможешь, Марцелл. Но я выполнял твой приказ!

— Да, да, я знаю. Ты ведь бывший солдат, — после долгого молчания, выдавил из себя Марцелл.

— Что ты теперь собираешься делать? — тоже после долгого молчания, спросил Скавр.

Марцелл только пожал плечами:

— Продолжу свой путь, покажу этот крест Децию, и попытаюсь всё объяснить ему!..

— Поздно, Марцелл. Страна залита кровью. Всюду пытки, казни, но вместо одного казненного к кресту идут тысячи и тысячи уверовавших в Христа людей.

— Знаю. Но всё равно я должен… я поеду к нему. Это мой долг исправить то, к чему я оказался причастен.

— Воля твоя. А какие ещё будут указания мне?

— Никаких, — отрицательно покачал головой Марцелл.

— Тогда позволь и мне отправиться с тобой, — попросил Скавр. — Я и до этого, если ты помнишь, хорошо относился к христианам, но после того, что увидел собственными глазами, думаю, мне будет, что сказать императору. Не послушает одного, глядишь, поверит нам обоим.

— Хорошо. Я сейчас соберусь. — Марцелл потянул к себе дорожную сумку, сощурил на неё глаза, очевидно вспоминая Криспа, и быстро оглянулся на Скавра. — Сейчас скажи мне только одно: они… сильно страдали?

— Нет! Сам Бог укреплял их. — Клятвенно приложил ладонь к груди Скавр. — Они улыбались, когда им… когда их…

— Подожди, — остановил Скавра Марцелл и, перебросив через плечо лямку сумки, добавил, — остальное доскажешь по дороге!

3. Император погибал…

Как ни торопился Марцелл, загоняя со Скавром по дороге лошадей, он так и не успел поговорить с императором Децием. Они опоздали всего на каких-нибудь несколько минут.