Приди и виждь

— Отец, все, кто здесь есть! Скорее! Сюда! — закричал Крисп.

Послышался топот, и сбежавшиеся люди окружили несчастного юнгу.

— Это он уговорил меня соврать про пиратов, — слабеющим голосом говорил тот, — он выкрал какой-то важный документ. А теперь, когда я стал не нужен ему, он…он… — юнга обвел глазами, склонившиеся над ним лица и остановился взглядом на отце Нектарии, — я слышал всё, что ты говорил… — он сделал попытку привстать и, потеряв от этого последние силы, прошептал: — Прошу, умоляю…ради вашего Бога… скорее — крести меня!

— Конечно, хорошо, я сейчас… — опускаясь перед ним на колени, торопливо согласился отец Нектарий.

Велев всем отойти, он попросил матросов, как можно быстрее, принести воды, вынул крест, окунул его в поставленное перед ним ведро и быстро-быстро начал читать молитвы.

— Что он делает? Разве сейчас можно терять время? Пока он жив, нужно срочно узнать, где печать! — простонал Марцелл, бросаясь к юнге, но Крисп решительно преградил ему путь.

— Отец, остановись! Человеческая душа дороже тысячи самых важных свитков!

— Я понимаю. Но твоя жизнь мне дороже! Ведь за его пропажу казнят не только меня. Ну, где же, где эта печать? Неужели этот Плутий увез ее с собой?! Где же она?

— Вот! — послышался за его спиной тоненький голосок.

Марцелл мгновенно обернулся и увидел Млада. Тот с хитрым видом разжал кулачок, и все увидели на его маленькой ладони — большую императорскую печать!

Марцелл схватил ее, осмотрел со всех сторон, сомнений не оставалось — это была именно она!

Пассажиры, сгрудившись вокруг него, пытались заглянуть ему через плечо.

— И правда, глядите, она!

— Спас! Спас! Как же тебе это удалось? — только и смог вымолвить пораженный Марцелл.

— Я… — охотно начал, было, объяснять Млад, но тут его сестра первой сообразила, что он снова обрел дар речи, и принялась осыпать его поцелуями.

— Как! Ты заговорил?! Родной мой!!

— Родной наш! — тоже обнял мальчика Марцелл и вдруг осекся на полуслове, увидев идущего к ним отца Нектария.

Юнга оставался лежать на месте.

— Ну… как он? — догадываясь, что случилось самое страшное, всё же, с последней надеждой, спросил Марцелл. Слишком уж торжественно-радостным было выражение лица у пресвитера.

— Всё хорошо. Все уже хорошо. Его душа теперь там, — показал на небо отец Нектарий, — А мы…

— А мы, — перебил его Марцелл, глядя на появившихся на пристани вооруженных людей, которых спешно вел за собой Гилар, — чтобы его жертва не была напрасна, немедленно должны приделать эту печать к эдикту!

4. На Гилара было больно смотреть…

Гилар первым поднялся по трапу и пропустил впереди себя важного, тучного начальника порта.

— Что тут у вас случилось? — задыхаясь, спросил тот и сдержанно кивнул своему давнему знакомому, Марцеллу.

— Вот, — показывая на него, принялся докладывать Гилар, — это он не сумел обеспечить сохранность важного эдикта, это по его вине с него сорвали печать. А я тут не при чем!

— Какой свиток? Какая печать? О чём ты, Гилар? — деланно удивился Марцелл.

— Императорская!

— Эта? — уточняя, показал эдикт с печатью Марцелл и с подчеркнуто почтительным видом вручил его начальнику порта.

— Но… — растерялся, никак не ожидавший такого поворота дел, капитан.

— Зря ты Гилар, утруждал начальника порта, — с упреком заметил ему Марцелл, — я бы и сам с удовольствием доставил ему этот эдикт. Тем более, что нам есть о чем поговорить по старой дружбе и что вспомнить.

Начальник порта внимательно изучил документ, печать и, увидев, что всё в порядке, сразу смягчился и обнял Марцелла.

— Конечно дружище! Мы с тобой еще при прежнем августе хорошо пировали! А помнишь, как мы однажды…

— Господин! — испуганно остановил его один из сопровождавщих воинов. — Там — сам наместник провинции!

— Что-о, сам?!

— Да! И, кажется, идет сюда!

— О, боги!.. — начальник порта, несмотря на свою тучность, сбежал вниз и вскоре вернулся, с поклоном пропуская впереди себя наместника провинции.

Тот огляделся, нашёл глазами Марцелла и, показывая развернутый лист дорогого пергамента, торжественно провозгласил:

— Наш богоравный август Траян Деций уполномочил меня передать, что назначает тебя своим советником, а твоего сына официально делает помощником своего соправителя императора Геренния Этруска. Поздравляю! Это для меня большая честь первым сообщить тебе такую приятную новость!

К Марцеллу тут же бросились с поздравлениями все находившиеся на палубе. Начальник порта, не уставая, повторял, что это его лучший друг, и они дружат чуть ли не с самого детства.

На Гилара было больно смотреть. Ожидавший падения своего врага, которому завидовал с той самой минуты, как увидел на нём золотую цепь, он видел теперь его счастье и славу. Вместе со всеми, изображая на лице улыбку, он вынужден был тоже поздравлять его. И хоть капитан поклонился Марцеллу даже ниже, чем все остальные, глаза его, когда он выпрямился, вспыхнули с еще большей злостью.

Глава девятая

1. «Интересно, и что же унес с собой Плутий вместо печати?»