Причуды любви

— Есть сумасшедшие, которые разумнее здоровых, а свет полон разумных дураков, — ответил Френсис Маркрут и перевел разговор на другую тему. — Вы, конечно, откроете Рейтс. Я хочу, чтобы моя племянница была королевой общества и чтобы весь стиль ее жизни соответствовал ее положению. Я хочу также, чтобы ваша семья поняла, что я ценю честь общения с ней и считаю это привилегией, за которую мы, иностранцы, естественно, должны платить.

Лорд Танкред слушал и вспоминал точно такие же рассуждения своей матери.

— Видите ли, — как бы размышляя, продолжал финансист, — в жизни человек всегда охотно платит за то, что ему хочется иметь, как делаете, например, вы, слепо женясь на моей племяннице. Ваше старое дворянство в своем роде единственное в мире. Во всех прочих странах, где титул переходит ко всем сыновьям, это становится похожим на фарс: на Кавказе, например, вы встречаете князя на каждом шагу, а в Австрии и Германии бедные бароны ходят по улице с протянутой рукой.

В моей жизни было одно время, когда я мог получить титул, но мне это казалось смешным, и я отказался. В Англии же существует еще настоящая аристократия, и деловые люди считают выгодным помещать в нее свои деньги. Поэтому американцы и иностранцы вроде меня и моей племянницы считают, что приобретают очень большую ценность, когда помещают свои капиталы в брачные сделки в вашей стране. Какое удовлетворение получила бы от своих миллионов мисс Клара Вогенхаймер, если бы вышла замуж за одного из своих соотечественников или за какого-нибудь итальянского графа? А сейчас она блещет в качестве маркизы Дорнвуд, да еще делает вид, что облагодетельствовала бедного маркиза и презрительно швыряет ему свои деньги в лицо; на самом же деле благодетелем является маркиз, если только тут можно говорить о благодеянии. С моей здравой деловой точки зрения, услуга здесь обоюдная.

Деньги без положения не имеют значения, и наоборот — человеку, занимающему высокое общественное положение, нужны деньги. И пусть ваши радикалы говорят, что хотят, а английская аристократия представляет собой благородный класс мыслителей и общественных деятелей. Есть, конечно, в стаде и паршивые овцы, иногда приходится слышать даже о позорных деяниях английских аристократов, но это исключения, а в общем аристократия дает великих и благородных людей и составляет силу Англии.

— Боже мой! — воскликнул Танкред. — Да вам, Френсис, следовало бы выступать в палате лордов. Вы бы их там расшевелили!

Финансист опустил глаза — он всегда опускал их, когда был чем-нибудь взволнован. Никто не должен был читать в его душе, и когда он чувствовал, что ему трудно скрыть свои чувства, он начинал резонерствовать.

— Я не тщеславен, друг мой, — сказал он, прожевав салат. — Мое восхищение аристократией не абстрактно, я усердно изучаю различные государственные системы и результаты, к которым они приводят, и с интересом наблюдаю за прогрессом и эволюцией, причем делать заключения мне помогает, между прочим, и то обстоятельство, что у меня есть конный завод, и я занимаюсь выведением и выращиванием чистокровных пород.

— Вы необыкновенно умны, — не удержался от комплимента лорд Танкред.

— Вспомните о вашем дяде, герцоге Гластонборне, — продолжал финансист, — он прекрасно исполняет свои обязанности во всех отношениях. Это щедрый землевладелец и умный, уравновешенный политик. Какая другая страна или класс могут произвести подобный ему тип?

— О, дядя молодчина, — согласился племянник, — иногда с ним бывает трудно ладить, как, впрочем, и со всеми нами, но дела у него идут великолепно. Ему много помогает моя кузина Этельрида. Она — совершенство. Да вы ее, впрочем, знаете. Вы согласны со мной?

— Да, леди Этельрида мне тоже кажется совершенством, — сказал Френсис, рассматривая вино на свет. — Мне хотелось бы ее получше узнать, но мы так редко встречаемся. Она, как вы знаете, очень редко выезжает…

— Ну, это я устрою, старина, если вам этого хочется. Но я привык думать, что вы большой скептик в отношении женщин и что их общество вас не интересует.

— Я, кажется, только вчера говорил вам, что понимаю, как можно интересоваться женщиной, но у меня слишком мало свободного времени, чтобы тратить его на тех болтушек-попугаев, которых так много в нашем обществе. По-моему, женщин можно разделить на три разряда: одни существуют исключительно для тела, другие — для ума, а третьи и для тела, и для ума, и эти-то особенно интересны и опасны. Остальные два разряда лишь временами занимают мужчину, смотря по тому, в каком он настроении. К счастью для нас, женщины, принадлежащие к третьему разряду, встречаются очень редко.