Причина моей смерти

Я не успел моргнуть, как оказался на заднем сидении, а на мне яростно скакала незнакомка из бара. Сидение амортизировало в такт движениям, дорогая кожа холодила ягодицы. Ролс-ройс. Прямо перед моими глазами мелькали серьги, каждая величиной с люстру. Кажется, самоубийство откладывается. Неужели я вытянул счастливый билет? Она шумно кончила, обессилено упала рядом. Порылась в сумочке, достала золотой портсигар с белым порошком. «Кокаинистка», - догадался я. Унизанными кольцами пальцами, на каждом из которых красовался бриллиант размером с булыжник, ловко скрутила трубочку из стодолларовой купюры. Громко втянула носом дорожку. Молча протянула мне. Я не отказался. Вообще-то я не приверженец наркотиков, но можно себя побаловать, не каждые день удается ускользнуть от старухи с косой. В носу приятно защекотало, мышцы расслабились. Только сейчас у меня появилась возможность ее рассмотреть. Она полулежала, откинувшись на спинку, глаза закрыты. Сухое, поджарое, безгрудое тело. Ее профиль подсвечивался синим неоновым светом, льющимся в окно. Смуглая кожа, длинный нос с горбинкой, сильно вьющиеся темные волосы. Я поморщился. Отдавал предпочтение дамам с пышными формами и большими сиськами. Какой идиот ввел моду на длинных жердей? Подвесить бы его за яйца на ключицу такой «красавицы». Она повернула лицо со стеклянными глазами навыкате. «Еврейка», - подумал я, прежде чем она снова меня оседлала. Никогда меня еще так не имели.

_________________________________________________________________________

- Сэмми, иди сюда, познакомься с мистером и миссис Толстосум.

Я кивал, как китайский болванчик. От прилипшей улыбки сводило мышцы лица.

- Разве она не чудо? – расчувствовавшийся фазер-ин-ло по-отечески приобнял меня за плечи. Смахнул с розового лица слезинку. – Только попробуй ее обидеть, парень, и я оторву твои яйца. «И почему мои яйца не дают покоя стольким людям?»

Эта парочка сделала последние полгода моей жизни невыносимыми.

- Ну что, сынок, пришла пора присоединяться к семейному бизнесу, - заявил отец Сьюзен где-то через месяц после нашего знакомства. – Не только же получать удовольствие? – Он громко заржал.

Сьюзен кокетливо улыбнулась. «Удовольствие? – чуть не крикнул я. – Трахать твою дочь – удовольствие?!»

- Мальчики, я вас оставлю, - Сьюзен вышла из комнаты, покачивая узкими бедрами.

- Хороша, - причмокнул мистер Бергер, глядя вслед дочери. – О чем это я? Ах, да. В общем, будешь выполнять кое-какие мелкие поручения. Мы теперь в одной упряжке.

Если меня не имела Сьюзен, меня имел ее папаша. Я наносил визиты должникам мистера Бергера. Один? Как бы не так. За мной следил один из головорезов старого сукиного сына. Совершенно напрасная предосторожность. Бежать мне было некуда, разве что прямиком в лапы Льюиса. Он не тот, кто легко прощает обиды. Наличных денег у меня тоже не было, впрочем, как и счета в банке. На все просьбы оставить мне немного денег, Сьюзен удивленно вскидывала брови:

- Но зачем, у тебя же все есть?

Фактически меня имели за жратву и жилье.

После наших визитов многие должники не досчитались пальцев на руках. Лучше не брать в долг у мистера Бергера, тем более, если нечем отдавать. Меня тошнило от всего этого. Одно дело – красть у богатых дамочек украшения и совсем другое – калечить людей. После так называемой «работы» громила мистера Бергера сдавал меня с рук на руки довольной Сьюзен, которая сразу же тащила меня в постель. По ночам мне снились крики несчастных, я все чаще прикладывался к бутылке, ни дня не мог прожить без кокса.

Только сейчас до меня начало доходить, что я влип. Мне срочно требовался допинг, чтобы пережить этот нескончаемый день. День моей свадьбы. Я опрометью бросился в туалет, сделал на раковине дорожку.

- Вот ты где, Сэмми, - передо мной, улыбаясь, стояла новоиспеченная жена. Только, кажется, ее передержали в духовке. Видать, мистер Бергер сильно «жарил» свою покойную женушку. В белом платье с фатой Сьюзен походила на пересушенный пряник. Эта мысль меня развеселила.

- Я сто раз просил не называть меня Сэмми, - после дорожки кокса я осмелел.

- Ну что ты все ворчишь? Гости заждались, - она потащила меня в зал, где я работал обезьянкой в цирке. Жесткий воротник натер шею, тщательно выбритые щеки горели, от душного запаха цветов мутило. «Как на похоронах. На моих похоронах».

Сьюзен подошла к отцу. Трудно представить отца и дочь, более непохожих друг на друга. Он – маленький, лысый и кругленький, с бегающими глазами-бусинками и вечно потными ладонями, она – на голову выше, сухая, с вытянутым лицом, как на иконах 15 века. Но он владел половиной восточного побережья, она была его дочерью, а я был ее прихотью, очередной игрушкой.