Причастие

Президент раскрыл рот широко, словно только что действительно вынырнул, и набрал полную грудь затхлого воздуха. Он был жив! Загадочные похитители не хотели отравить его! Он ошарашенно пялился полуслепым взглядом в облепившую его со всех сторон темноту; после сказочного многоцветия волшебного мира, из которого он только что вернулся, действительность показалась ему слишком блеклой, пресной, ненастоящей.

Предводитель капюшонов стоял рядом и тихо смеялся.

— Что… Что это?! Что со мной случилось?.. — оглушенно спросил Президент.

— Водка, — был ответ.

* * *

Потрясенный, Президент брел по желтому коридору. Рядом шагал здоровяк в рясе с капюшоном — вызвался проводить до Боровицких ворот.

— Теперь можете спрашивать, — милостиво дозволил предводитель капюшонов.

— Где я оказался? — тут же выпалил Президент.

— Это было коллективное бессознательное русского народа, — поведал предводитель Госсовета.

— А что за волшебный поток, который меня подхватил?

— Это был великий Зеленый Змий, — произнес тот. — Кусающий свой хвост.

— А мне показалось, что это река… — задумчиво проговорил Президент.

— Иным он предстает и в виде реки, — кивнул предводитель. — Войдя в которую единожды, выйти и просохнуть уже нельзя.

— Кто вы? — внимательно взглянул на проводника Президент.

— Госсовет — древний союз мудрецов, допущенных к Знанию. При помощи этой священной жидкости мы научились присоединяться к душе народа… Погружаться в русскую аниму. Путешествовать по своему желанию в то загадочное состояние, в коем эта анима находится постоянно. Ибо только так, настроившись с ним на одну волну, дыша и чувствуя с ним в унисон, возможно его постичь.

— Простая водка?

— В ваших словах слышно презрение непьющего! — осуждающе покачал головой глава Госсовета. — Тем временем, вино — инструмент тонкой настройки, камертон душ, а сквозь бутылочное горлышко течет пролив, ведущий в нирвану, к Богу. Кто научил народ причащаться вином? Он. Власть земным царям дана от Бога, и от Бога дано нам вино. Им — чтобы спать, нам — чтобы зрить их сны.

— Почему вы решили… Открыть это мне?

— У нас не было выбора. Непьющий царь не сможет разуметь пьющий народ. Все слова его будут абракадаброй для подданных, и все поступки — оскорбительной бессмыслицей. Чтобы узнать чаяния народа, чтобы стать с ним единым, нужно причастие.

— И что теперь?..

— Теперь все будет иначе, — улыбнулся предводитель. — Вы это почувствуете. Пропасть между вами схлопнулась, и края ее срослись. Теперь вы можете видеть, что в их душе.

Они вышли на мост — от Боровицких ворот за ними потащилась цепочка ФСОшников, как невидимые слонопотамы — за Винни-Пухом и Пятачком, но ни Президент, ни предводитель на них совсем не обращали внимания.

Будильник на Айфоне-Четыре запиликал подъем: было шесть утра. Президент достал чудо-телефон из кармана, удивленно оглядел его, словно не узнавая любимую игрушку, пожал плечами и кинул прибор с моста в Москва-реку.

Предводитель удовлетворенно усмехнулся.

— Все будет иначе, — повторил он.

Предводитель незаметно извлек из кармана сплюснутый о чей-то висок старинный серебряный портсигар.

— Хотите беломорину?

Президент сначала замотал головой, но потом подумал еще, улыбнулся и согласился.

Они еще постояли на мосту, дымя и глядя, как солнце красит нежным светом стены древнего Кремля. Потом подъехал бесшумно президентский «пульман», распахнул двери. Президент, сделавший было шаг к машине, задержался на миг и сказал стеснительно:

— Слушайте… Семен Семеныч… А может, это? Придадим вашему Госсовету конституционный статус? Ну, в смысле… Может…

— Обязательно повторим, — кивнул ему с улыбкой предводитель ордена, угадывая настоящий вопрос.