Причастие мёртвых

— Есть вариант хуже. Тебя заметят, но не будут ничего предпринимать, пока мы что-нибудь не предпримем. И тогда вся стая набросится на меня. А я-то от тридцати упырей разом точно не отобьюсь.

Лэа обдумала ситуацию.

— Ладно, убедил. Я буду очень осторожной невидимкой.

За себя она никогда не боялась, но здесь опасность грозила Занозе. А опасность, грозящая тому, кто ей симпатичен, была, пожалуй, единственным способом пробудить в безбашенной госпоже Соколовой-Дерин чувство ответственности. Мартин об этом знал, но никогда не пользовался. На то, чтоб сказать: «Лэа, ты подставишь не только себя, но и меня», не хватало… чего? Чего-то не хватало. Или, может, гордости было слишком много. А, может, не гордости, может, понтов многовато. У Занозы с этим проще, ему не надо все время доказывать Лэа, что он круче. 

Мартин предоставил им обсуждать детали, в основном, технические тонкости. Какую аппаратуру лучше использовать, как настраивать, что куда подключать. Заноза, вроде, разбирается. Лэа точно разбирается. Уж как-нибудь договорятся. А ему интересно стало почитать легенды про Сентальдолаш. Если потир не уникален, если есть еще несколько чаш, подходящих для обряда, то почему все старые вампиры давным-давно не объединились в стаи по числу чаш, и не захватили планету? Или почему то же самое не сделали молодые?

Никакой практической ценности в этом интересе не было. Но, возможно, получилось бы лучше понять вампиров. С одним из них еще работать и работать…

Если только он не прав, насчет того, что ему отпущены всего две недели.

Засиделись далеко за полночь. Сначала уточняли терминологию, потому что в разных мирах оборудование называется по-разному, потом спорили из-за ТТХ,  потом стало ясно, что нужно менять телефон, и началась новая волна споров и обсуждений. К исходу бурной дискуссии Заноза был почти влюблен в Лэа, влюбился бы без «почти», не будь она женой Мартина. Ей мало кто нравился, зато уж если кто нравился, то по-настоящему. За того, кто ей понравился, Лэа готова была рисковать жизнью.

И не спать до трех утра. Что, конечно, не так эффектно, как риск для жизни, но часто требует больших жертв.

По дороге в таверну, держась между Ларенхейдом и рыночной площадью, подальше от света фонарей, Заноза думал о Лэа. О привязанностях и доверии. В основном, о доверии. В отношениях ее и Мартина многое было непонятно и поэтому интересно. Он собирался дождаться Мартина — может быть тот придет в таверну этой ночью, а нет, так придет следующей — и получить от него бесплатную консультацию насчет правильного обращения с Лэа. Мартин, правда, и сам не выглядит таким уж специалистом… Заноза улыбнулся, вспоминая, как демон осторожничает, выбирает слова, а то и вовсе старается отмолчаться, и все равно не угадывает два раза из пяти. Мартин, как сапер на минном поле. Заноза не видел еще ни одного взрыва, но мог предположить, что они по-настоящему разрушительны. И Мартин не угадывает не потому, что… хм, не потому, что ошибается, а потому, что, на самом деле, любит взрывы.

Или они ему зачем-то нужны.

Слишком мало информации о нем, и о ней. И слишком мало времени, чтобы узнать побольше. А жаль. Они оба Занозе нравились. Хотя, конечно, если подумать, то чем меньше знаешь о чужих семьях, тем лучше к ним относишься.

Надвинув шляпу поглубже на лоб, он миновал освещенное пространство перед крыльцом таверны, вошел в зал. Полутемный, хвала Аллаху! И почти пустой. Трое парней в университетских мантиях что-то читают, у них над столом лампы включены, да еще за стойкой неярко горят светильники.

Мигель уже ушел спать?..

Заноза принюхался. Так и есть: запах, который он ощущал в таверне постоянно, который вчера вечером поймал на улице, в Замковом квартале, здесь и сейчас был сильным и отчетливым. Берана в зале. Мигель ушел спать и оставил вместо себя приемную дочку? В это время суток все бедокуры уже спать ложатся, студентов Мигель считает безопасными, и правильно делает, они к экзаменам готовятся, им ни до чего. К тому же, вышибалы, вроде как, всегда начеку. Если только не заигрываются в нарды.

Не беспокоясь о том, что сегодня, в своем солнцезащитном обмундировании, он выглядит куда более неприятно и угрожающе, чем вчера, Заноза направился к стойке. Не важно, как он одет и насколько страшен. Внешность, вообще, не имеет значения: как-то выглядеть надо лишь для того, чтоб привлечь внимание, для того, чтобы на тебя посмотрели, а дальше…

Берана дремала на стуле, над гроссбухом. Маленькая, из-за стойки ее и не видно. Темная кожа, свалянные в дреды волосы, выцветшая майка, не скрывающая почти полного отсутствия форм. Смотреть не на что. Ну, и на что он тогда смотрит? Кто эта девчонка? Раздражающий фактор? Заусеница на чистой полировке? Или просто человек, один из многих, на которых можно не обращать внимания?