Приблуда

Герэ внимательно разглядывал безжизненную руку, лежавшую у него на ладони. Он подумал, что руки у них одного возраста, и прижался лбом к крепким ногам свой любовницы.

– Потому что я там погорела, – ответила она резко. – Что ты жмешься ко мне, как маленький? В детство впал, Аль Капоне?

Он пожал плечами, но не шевельнулся.

– Мне тепло, – пробормотал он, уткнувшись в фартук. – Мне хорошо…

– Только не рассказывай, что мать тебя бросила в колыбели! – сказала она без тени юмора. – Меня воротит, когда сутенеры или убийцы жалуются на несчастливое детство…

И она изобразила красноречивый жест в подтверждение своих слов.

– Мать у меня славная была женщина. – Он говорил с ленцой, не торопясь. – С годами, правда, сделалась скаредной и сварливой, как старая сорока, но я не был несчастлив.

– Вот и хорошо, – отвечала она.

И тряхнула бедрами, будто хотела что-то сбросить, и голова Герэ качнулась назад.

– Ну как, нашел ты себе остров? – спросила она, направляясь к двери. – Или все-таки предпочитаешь Дакар?

– Нет, – ответил он, – нет, поедем все-таки в Конго. Там золото руками гребут, и чего только нет… Публика там, конечно, разная, но как-нибудь разберусь.

Он самодовольно усмехнулся, но усмешка слетела с его губ, как только она зашла в дом. Тогда он обернулся с опаской, по звуку включившегося радио понял, что она в кухне, наклонился, прижал к себе собачью морду, обхватил пса за шею обеими руками и, обезумев от нежности, долго и ласково целовал грязную черную шерсть и блестящий нос разомлевшей дворняги.

– Тебе помидоры или огурцы? – донесся голос из дома.

Герэ мягко, но решительно оттолкнул собаку, крикнул: «Без разницы», – и закурил, сощурив глаз в манере Хэмфри Богарта.

Неделю спустя Герэ разгуливал по городскому спортивному магазину «Аронда» и не замечал, как толкают его суетящиеся продавцы, полагая, что такой клиент не представляет интереса. Рядом с собой в зеркале он видел мадам Бирон, ставшую для него теперь просто Марией, в видавшем виды черном пальто с выдровым воротником. Возбужденные взгляды Герэ вызывали у нее улыбку, и она тоже не сразу заметила пренебрежительную мину молодого продавца с напомаженными волосами.

– Ну что, нашел свое счастье? – говорила она. – Вот уж подфартило так подфартило.

– Да, да, – задумчиво отвечал Герэ, – но прежде погляди, какой монстр…

И он указал на огромную сверкающую «Ямаху», чем только раззадорил продавца, которому вдобавок не терпелось уйти, ведь время было уже почти обеденное.

– Вы ошиблись секцией, – произнес он громогласно. – Полагаю, месье, вам больше подойдет отдел велосипедов, – продолжал он с недоброжелательной ухмылкой.

Он сам пришел в восторг от своей проницательности, и покупатели вокруг тоже заулыбались, глядя на разряженную чопорную парочку. Мария уловила насмешку на минуту раньше, чем Герэ, и, высвободившись, обернула к продавцу белое от ярости лицо; юнец невольно попятился от ее взгляда, но было уже поздно.

– Возможно, месье и подойдет отдел велосипедов, – отчеканила она звонко, – но мне лично подходят только те отделы, где продавцы воспитанны. Желательно даже вежливы. Надо полагать, это не здесь.

Ухватив растерявшегося Герэ под руку, она увлекла его прочь, а переменчивые в своих симпатиях покупатели уже уставились на посрамленного продавца. Мария вывела Герэ на улицу и остановилась. Она была бледна, говорила сквозь зубы, не глядя на него.

– Какой негодяй, – шипела она, – какое ничтожество… Ты сейчас вернешься и купишь этот мотоцикл. Да, большой, японский.

– На какие деньги?

Герэ смотрел изумленно, не понимая ее гнева. Сам он давно привык к тому, что его вечно толкают и оскорбляют… Но тут он вдруг возненавидел в себе эту униженность, выпрямился и прошептал: «Я ему еще покажу», – одновременно сопротивляясь и напору с ее стороны.

– Во-первых, на какие деньги? И потом, ты представляешь, как я на нем на завод приеду? Ты с ума сошла… И вообще, тридцать кусков! Они у тебя есть?

Она словно очнулась, взглянула на него, попыталась улыбнуться.

– Пожалуй, нет. Но немного денег у меня есть в банке… Извини меня, – продолжила она, – не знаю, что это на меня нашло. А ты можешь выносить такой тон? Ты слышал, как этот тип разговаривал?

На этот раз Герэ сумел сохранить хладнокровие. С каменным лицом он медленно покачал головой: он припомнил подобный жест у Эдварда Робинсона в каком-то старом фильме.

– Нет, – ответил он сухо, – я его не видел. Я таких людей не замечаю.

Не слушая ответа, она уже шагала по улице. Она шла очень быстро, и Герэ, несмотря на высокий рост, едва за ней поспевал; когда они вошли в ближайшее кафе и сели, он уже совсем запыхался.

– Коньяк, – рявкнула она повелительно.