Прибежище богов. В закоулках Мироздания – 2

– Да нет, ничего я не задумал, – напугался тот, – просто Афродита вцепилась в меня как клещ, и незаметно уйти с вечеринки я мог только вместе с нею, иначе шума от нее было бы как от целой толпы менад. А потом подумал, что раз уж что-то неизбежно должно случиться, так пусть это случится с пользой для дела. Если Серегин побьет Ареса, то ему, не отходя от кассы, авторитет героя, равного Одиссею, а Аресу позор и порицание, что, как у вас говорят, автоматически снимет его с игральной доски, после чего должность бога войны окажется вакантной. Стало быть, будут целы волки и сыты овцы.

– Насколько я помню, – сказала Птица, – Арес – это бог несправедливой, захватнической и грабительской войны, так что эту должность было бы желательно просто упразднить. Богиней войны справедливой и оборонительной является Афина…

– Но она нам тоже не союзник, – прервал ее обладатель оригинального жезла, – дело в том, что Аполлонус постоянно пытается склонить Ареса на свою сторону, и в свете последних событий тот уже колеблется, поэтому…

– Постой, Гермесий, – произнес отец Александр, – для начала ты четко и подробно объясни нам, каков твой интерес во всей этой интриге. И объяснения твои должны быть правдивы и весьма убедительны, потому, что в темную мы не играем. Так что давай, начинай, а мы послушаем…

Тот стушевался и опустил голову.

– Послушай, дядя, – сказал он, – пусть я и покровитель плутов, пиратов и воров, но ведь и путешественники, и торговцы тоже пользуются моей благосклонностью. А дела у них сейчас, пока Гера с Аполлонусом делят власть, обстоят не лучшим образом. Торные тракты зарастают травой, торговля почти угасла, и на дорогах легче встретить разбойничью шайку, чем торговый караван. Поэтому мы решили, что раз уж смена власти необходима, попробовать сыграть в свою игру, отличную от игры Кибелы, Геры или Аполлонуса с Артемидой и Афиной…

– Так, Гермесий, – священник хлопнул рукой по колену, – прежде чем давать расклады по своей особой игре, ты сперва расскажи, кто такие «мы» и с чем вас едят. И, пожалуйста, поподробней…

– Значит, так, – сказал тот, – «мы» – это несколько богов второго плана, не желающих участвовать в интриге Аполлонуса. Во-первых, это ваш покорный слуга, во-вторых, уже знакомый вам Гефестий, в-третьих, богиня плодородия Деметра, в-четвертых, бог виноделия Дионисий. Он хоть и алкаш, но разума еще не пропил. Если у тебя получится побить Ареса, сюда можно будет добавить Афродиту и, возможно, Афину, которая только и мечтает о мужике, который бы сумел отлупить этого меднолобого идиота. Если тебе удастся затащить ее в свою постель – то трон Зевсия, считай, у нас в кармане. Раз, два – и в дамках.

– Постой, Гермесий, – возразила Птица, – так Афина вроде бы такая закоренелая девственница, что никогда, нигде и ни с кем?

– Ерунда! Сам видел, как она занималась содомией с Гефестием…

– Это ложь! – неожиданно для всех четко сказала Елизавета Волконская. – И в тот момент, когда этот тип, называющий себя Гермесием, произносил эти слова, оно твердо знал, что возводит напраслину на честную женщину.

– Так, – грозно сказал отец Александр, – гражданин Гермесий, вы что, вздумали врать и распространять клевету? А ну-ка немедленно объяснитесь!

– Э-э-э, – растерянно проблеял божок, заметно побледнев, – дядя, позволь мне слово молвить, я все тебе объясню… Детство у меня было тяжелое, жизнь несчастная, а воспитание плохое…

– Про воспитание – это правда, – сказала мадмуазель Волконская, – а все остальное чистое вранье. Просто пороть его надо было почаще.

– Хорошо, – покаянно сказал Гермесий, – признаю свою вину, степень, тяжесть, глубину и прошу меня отправить на ближайшую войну. Нет войны? Я все приму – ссылку, каторгу тюрьму, но желательно в июле и желательно в Крыму.

– Хватит пааясничать! – прервал его священник. – И советую тебе больше не врать, а также думать, что говоришь и кому. Давайте вернемся к рассмотрению вопроса по существу. Расскажи-ка нам, кого вы собираетесь подсадить своими интригами на трон Верховного бога?

Гермесий повернулся в мою сторону и, вытянув в перед руку с прокуренным желтым указательным пальцем, ткнул им меня в грудь, громко сказал:

– Его!

От такой заявочки я чуть не выпал в осадок. Это ж надо додуматься – сажать меня в захолустном мире на место Зевса, чтобы я разруливал дела склочной и скандальной олимпийской семейки? А не пойдут ли они по известному адресу с такими предложениями… В конце концов, я российский офицер, давал присягу и мой долг – любой ценой вернуться из рейда и доложить командованию всю собранную моей группой информацию. А тут меня собираются заточить в этом мире на неопределенный срок. Очевидно, все мои чувства очень ярко и недвусмысленно проявились на лице, потому что нахальный божок сразу же отпрянул от меня назад и испуганно замолчал.

Смягчил ситуацию отец Александр, который сказал: