Прятки в темноте

— Мне жаль её. У неё не осталось родных, и она была очень счастлива, когда я приехал и представился двоюродным внуком. У неё будто смысл жизни появился: стала печь, топить баню, за огородом ухаживать и ягодами меня кормить. Мне жаль, что придётся уехать отсюда и оставить её снова одну. — Макс говорил настолько искренне, что я аж замерла с кружкой в руках. В его глазах я видела неподдельную печаль и сочувствовала ему.

Для женщины, которая много лет не видела близких, такое событие действительно могло перевернуть жизнь. Раньше она только и делала, что ходила в лес да на поминки, а теперь стала стараться для кого-то. Пожилым людям важно радовать своих детей и внуков, ведь других причин жить у них не было. Телевизор и иные развлечения у жителей такого возраста в Забивалове отсутствовали, поэтому все сидели по домам и рано ложились спать.

— Это очень грустно. Не думал приезжать к ней хоть иногда после того, как дело раскроют? — Я откусила пирог и взглянула на Максима.

Тот явно не хотел говорить на эту тему, но не хотел обидеть меня.

— Думал. Не знаю, будет ли такая возможность… — его ответ мне не понравился, но лезть в душу сейчас было бы неправильно.

Нужно допросить всех причастных, а затем делать выводы о том, кто здесь Макс и какова его роль в исчезновении семьи.

Оставшийся завтрак прошёл в полной тишине и моих раздумьях. Шестое чувство подсказывало мне, что сегодняшний день станет решающим в моём расследовании, поэтому я съела сразу три пирожка — восстанавливала силы перед мотанием по всей деревне.

— Какие планы? — Макс сделал последние глотки кофе и отставил кружку в сторону, обращая внимание на меня.

Весь завтрак он смотрел только в окно, рассуждая о чём-то своём, впрочем, как и я.

— Нужно ехать к Афанасию. До сих пор остаётся открытым вопрос с его встречей с Прасковьей в лесу и… вчера ещё кое-что произошло, — я вспомнила, что ни слова не сказала о секретарше.

Нужно было спросить у Макса, не замечал ли он чего-то странного в последнее время со стороны администрации Забивалова.

— Вчера я заметила на участке Настасью Темнову — секретаршу Жмурикова. Она фотографировала дом снаружи. Попыталась пройти внутрь, но тут её встретила я. Ничего внятного я не услышала, кроме того, что это задача главы.

Макс внимательно слушал меня и явно что-то вспоминал. Он отвёл взгляд в сторону и сжал в руке кружку.

— Я несколько раз видел, как Афоня ошивается рядом с домом. Раз в неделю он точно появлялся. Камеру в руках я не видел, но ходил и осматривался он с таким видом, будто искал изъяны, — парень подтвердил мои догадки о том, что Жмуриков хочет продать дом Прасковьи, только оставалось загадкой, почему именно этот «особняк» пришёлся ему по вкусу.

В округе было много домов, которые больше подходили на эту роль, и люди в них жили моложе. Они могли согласиться на его условия и без запугивания. За тот месяц, который он за ней ходил, можно было найти другой, более подходящий объект, забрать который не составило бы труда. Почему он пошёл по столь сложному пути?

Максим заметил моё задумчивое выражение лица, но мешать не стал. Мне понадобилась ещё пара минут, чтобы прийти в себя, а затем я поднялась с места и направилась за своей сумочкой.

Когда я вышла из спальни, Макс уже стоял у порога в своих кроссовках и куртке, ожидая меня.

— Решил поехать со мной? — Усмешка коснулась моих губ.

— Куда я теперь денусь. — Макс невзначай приобнял меня за талию и подтолкнул в сторону сеней.

Я не смогла сдержать улыбки. Никак не могла избавиться от этих чувств, и, судя по предсказанию костей, мне это было не нужно.

— Уверена, что он будет на рабочем месте в субботу? — Макс заставил меня остановиться на секунду.

— Вот и проверим.

Когда я завела автомобиль и увидела стрелку, указывающую на уровень бензина в баке, захотелось хлопнуть себя по лбу. Обычно я заранее заботилась о том, чтобы запастись топливом в поездке, но в этот раз сильно торопилась. Стрелка была в красной зоне, и я понимала, что мне не хватит на обратную дорогу, если я продолжу ездить на машине.

— Чёрт… придётся своим ходом. — Я недовольно откинулась на спинку автокресла и посмотрела на Максима, который, кажется, совсем не расстроился.

За месяц он привык к хождению пешком, потому что ни машин, ни другого транспорта, за исключением тракторов, здесь не было. Да и вряд ли парень далеко отходил от дома. Здесь его кормили, поили, баньку топили и спать укладывали. Следи себе за аппаратурой, которая жизнь бабке-соседке ломает, да и живи припеваючи.

— Идём, — молодой человек вышел из машины и направился в сторону дома Маруси Демьяновны.

Я неспешно закрыла автомобиль и пошла за ним. Уже возле калитки услышала оглушительный рёв мотора. Он был настолько громким и давящим на слух, что я невольно прикрыла уши руками и зажмурилась. Не без труда Макс выкатил через калитку старый мопед. Неизвестно, кому он принадлежал раньше, но его состояние было вполне удовлетворительным.

— Что это за гроза дорог? — рассмеялась одновременно с тем, как Макс попытался завести небезопасный с виду транспорт.