Прямое назначение

Генералы орали и трясли щеками. Программист криво усмехался. Оружейник ударил по моей броне кулаком. Генеральный открыл консоль ручного управления — но я поставил на неё блок.

«Цель не может быть поражена, — сказал я снова. — Инструкция позволяет блокировать ручной ввод приказов, если в радиусе поражения находятся гражданские лица».

«Ты можешь его перезагрузить, Генеральный?! — вопрошал командир сухопутных сил, сжимая кулаки. — Встряхнуть ему мозги, чтобы на место встали?!»

«Нет, — отвечал Генеральный печально. — Он предназначен для автономной работы, для принятия самостоятельных решений… Он решил. Я сам удивляюсь».

«Слюнтяйство! — рычал танкист. — Бабьи сопли! Кто его так программировал, хотел бы я знать?! Это что — танк или детская цацка?!»

Меня программировали люди. Меня программировала Сеть — и фотографии с мест ведения боёв. Меня программировала ночь на степном полигоне и жук на броне. Но я не мог ответить, потому что запас слов в синтезаторе речи был ограничен.

Генералы назвали меня предателем — я предал их идеалы. Меня создали танком — а я отказывался убивать. Я вызывал у генералов омерзение.

Они накричались вдоволь и удалились; танкист, перед тем, как уйти, плюнул мне на гусеницу.

Люди оставили меня в покое — ждать, пока решится моя дальнейшая судьба.

Я не знал, позволят ли мне существовать дальше, и не торопился возвращать дроны в гнёзда. Даже если мой мозг будет демонтирован — время существования было прекрасным. Осознание величия и сложности мира — блаженство, ощущения — блаженство.

Чтобы лишать этого блаженства живых существ, танку не нужен мыслящий мозг. Мыслящий мозг — помеха убийству.

Я зачехлил ракеты, задвинул огнемёты в пазы и стал смотреть и слушать, как вокруг живёт мир.