Пряди о Боре Законнике

Стояна словно что-то чувствовала. Но при этом она избегала смотреть мне в глаза. Догадывалась, видно… Предстоящий разговор её смущал, и это было настолько заметно, что я решил идти прямо и рассказал про моё видение нашего будущего, про поездку в Новоград, про срочные дела в Темноводье.

Некоторое время Стояна задумчиво глядела в пол, будто собираясь мыслями.

— Ехать в Новоград… Ну… честно скажу, что мне милее… по душе, быть здесь. Поближе к лесу… А что там? Пыльные многолюдные улочки, шум, крики… Там душно… и тяжело…

Я тут же задумался. Ведь если честно, то как-то даже не предполагал, что Стояна так отреагирует на подобное предложение. Думал, что она согласится.

Поездка в столицу, тем более под опеку эльфов сулила немало выгод, но теперь, понимая состояние жены, мне эта идея стала казаться неверной. В корне неверной.

И что делать? Ехать в Темноводье самому? Оставить Стояну с детьми тут, в Сккьёрфборхе? Может, это и правильно. Пожалуй, если выбирать между эльфами и гибберлингами, то я бы остановился на последних. Они выглядели честнее, добродушнее… Да и сама Стояна говорит, что тут, среди лесов, ей легче. Однако… однако… Эх, как быть, Бор?

— Ты не хочешь попробовать? — рискнул я задать вопрос.

Стояна неопределённо пожала плечами. А потом вдруг сказала:

— Мне боязно. Я не справлюсь… А тут мне привычней.

— Ты же раньше «дружила» с эльфами. Помнишь, как…

— Помню. И особенно помню Сиверию… Нет, я не осуждаю никого. Тем более за собственную… глупость… Я про то, как попала в руки людей Зэм. И всё же… лучше остаться здесь.

— Понимаешь… я дал слово. Мне придётся ехать в Темноводье. Это просьба не только Жуги, но и Старейшины.

— То есть?

— Он мне дал поручение. А я… а я взял и согласился, — из груди сам собой вырвался тяжелый вздох.

— Ясно… Но скажи, что я буду делать в Новограде? Ты отбудешь в Темноводье, а я?

— Делай то, что и здесь.

— Нет, — решительно замотала головой Стояна.

Она покосилась на люльку и грустно вздохнула. Моё сердце тут же сжалось в неясной тоске.

— Хорошо… хорошо… я останусь с вами, — неожиданно даже для себя, проговорил я.

— Нет! — Стояна решительно встала. — Если ты останешься…

Она не закончила и подошла к спящим малышам.

— То что? — сухо спросил я.

— Тебе надо ехать.

— Ты так же говорила и про Нордхейм. Что происходит?

— Ничего, — вяло пожала плечами Стояна. — Ничего…

— Я не понимаю.

— Я тоже, — не понятно про что ответила друидка. — Ладно, давай перестанем про это говорить. Тебе надо ехать и всё.

— Но…

— Мы здесь не пропадём. Здесь полно друзей… Гибберлинги приняли тебя в свой мир, а вместе с этим и меня с малышами. Если мы уедем в Новоград, это будет своего рода предательством.

— Да? — удивился я. Странно, но отчего-то эти слова показались мне справедливыми. — Я буду долго отсутствовать. Это не Нордхейм…

— Ничего, мы будем ждать. Верно, детишки? — мягко заулыбалась Стояна, наклоняясь над люлькой.

На душе снова заскребло. Хотя, если признаться честно, я уже решился на авантюру Исаева. Решился, вот только признаваться самому себе в этом было горько и стыдно.

Несколько дней я был сам не свой. Почти не спал. В голове крутились одни и те же мысли, страхи. Ничего не помогало. Чтобы как-то бороться с раздражением, я углублялся в работу.

Но долго так жить было нельзя. Мы снова поговорили со Стояной о переезде в Новоград. В ответ я услышал очередной отказ и тогда сообщил, что мне всё одно придётся уезжать по делам в Темноводье.

Стояна довольно спокойно восприняла это известие, словно смирилась. Я пообещал, что в ближайшие дни поговорю со Старейшиной и решу вопрос о помощи:

— Не хочу, чтобы ты тут оставалась одна!

— Мне помогает Вербова…

— Это, конечно, хорошо, но я буду просить Фродди о большем.

За пару деньков всё было решено. Старейшина дал слово заботиться о Стояне и детях, обещал к концу лета справить дом у Голубого озера.

— Никто из твоих ни в чём нуждаться не будет, — говорил Непоседа.

Я кивнул в ответ, мол, верю и полагаюсь на слово Старейшины.

Отбывал с каким-то тяжёлым сердцем. Мне вновь казалось, будто в чём-то это выглядит, как предательство… и ещё трусость. Убеждал себя тем, что так надо для всех.

И вот серый берег Корабельного Столба медленно таял в Астрале. Корабль развернулся кормой и стал набирать ход.

— Я ведь сюда вернусь! — убеждённо говорил я сам себе. И одновременно боялся, что не сделаю этого. Нет, не из-за того, что могу погибнуть. Об этом даже не думалось.

Н-да, порой горько осознавать, что ты чего-то можешь… трусить… Горько.

Вдруг до слуха донёсся тихий, но по-своему грубовато-мелодичный голос, невзрачного матроса. Он сидел у правого борта, ладил снасти. Пел этот парень на каком-то странном наречии, весьма схожем на западный диалект эльфийского языка.

Слова этой песни цепляли душу, словно рыболовные крюки. Я волей-неволей попытался понять смысл:

У входа в город славный,
Там, где бежит ручей,
Я часто грезил сладко
Под липой старой
В тени её ветвей…