При дворе Вечного Императора

— Я открываю дверь. Если сразу не увижу тебя — бросаю внутрь гранату.

— Дверь резко распахнулась. За ней стоял мужчина, который, как догадывался Стэн, был старшим охранником. В руке у него была боевая граната. Шагах в двух за его спиной маячили двое преторианцев — с поднятыми на уровень груди виллиганами.

Еще дальше стоял Каи Хаконе.

А Стэн не сделал ни одного движения, пока охранники заходили в комнату и располагались по бокам от него. После этого в кабинет прошел Хаконе.

— Поговорим, капитан?

Стэн ухмыльнулся — будь его воля, он бы многое сказал этой скотине.

— Я могу отпустить вас из дворца под честное слово, что вы ничего не станете предпринимать против нас. Можете вы дать слово офицера?

Стэн прикинул в уме: а не солгать ли? Решил — не стоит. Ему надо бы кое‑что сделать, а для этого необходимо оставаться во дворце — тогда будет хоть крохотный шанс выполнить задуманное.

— Нет, — ответил Стэн.

— Я так и думал, — сказал Хаконе, и по его кивку в комнату вошли еще четверо охранников. — И все же я намерен кое‑что обсудить с вами.

В голове Стэна мелькнула мысль: если Император выживет и вернется во дворец, дел у него будет невпроворот. Например, восстановить все дворцовые сады, изрытые оборонными траншеями и перепаханные самоходками с ракетами «земля-воздух» — это преторианцы готовились к обороне. Хаконе, идущий рядом со Стэном, казалось, не обращал внимание на суету подготовительных работ.

Семеро преторианцев, образовав широкий ромб, сопровождали Стэна и Хаконе, постоянно держа капитана на мушке. Хаконе и этого вроде бы не замечал. Как всякий «думатель», вдруг ставший активным «делателем», он не мог удержаться от многословных, почти истеричных объяснений своих действий.

— Ах, насколько было бы проще, если бы уже первый этап заговора завершился успехом!

Стэн был тоже слегка не в себе: сейчас его, как‑никак офицера разведки, мучило — почти до истерики — любопытство касательно деталей заговора.

— Первый этап, господин Хаконе? К сожалению, мне не все подробности известны. Как я понимаю, вы намеревались взрывом бомбы оглушить Императора. Верно? Его собирались доставить на «скорой помощи» в соуардский госпиталь, где доктор Кнокс позаботился бы об остальном. И что бы это вам дало?

— Обычно после Дня Империи властитель на неделю-другую удаляется от дел, отдыхает и не появляется на публике. Поэтому в нашем распоряжении было бы две недели, чтобы воздействовать на его психику.

— И чьи приказы он стал бы исполнять?

— Лидо и прочих разумных патриотов, которые убеждены, что следует идти иным путем и имперской политике нужно вернуть ее былой блеск.

— Но теперь вы намерены убить Императора!

— Необходимость — жестокая штука.

Стэн про себя содрогнулся: может ли такой человек, как Хаконе, действительно мыслить подобными клише.

— Итак, властителя вы убьете. А кого на его место?

— После гибели Императора все главнейшие имперские средства связи и вещания окажутся в наших руках. И никакая ложная информация не просочится в эфир.

— Вроде той, кто на самом деле сотворил все это?

Хаконе лишь усмехнулся и не счел нужным отвечать.

— Кстати, Хаконе, если уж об это зашел разговор и мой вопрос не очень возмутит вас: кого вы собираетесь объявить виновником гибели Императора?

— Конечно, таанцев. Кого же еще?

— Ловко. А вам не кажется, что лорды, которые вели переговоры, изложат свою версию событий? И вдруг поверят не вам, а им?

— Покойники не излагают версий.

Доселе невозмутимое лицо Стэна передернулось гневом:

— Да это же война!

— Так точно, капитан. Когда разразится война такого масштаба, кто станет копаться в причинах смерти Императора? Да, будет война, в которой Империя спустит жирок, накопленный в последнее время, — жирок, который мешает ей нормально функционировать. К тому же таанская проблема будет решена раз и навсегда.

— Когда все это случится?

— У нас нет точного расписания событий. Преторианцы во главе со мной взяли дворец за три дня до намеченного срока. То, что вы нашли «Заара Ваарид», заставило нас выступить досрочно — решительно и быстро. А точный час физического устранения Императора будет определен адмиралом Лидо лично.

— Неужели вы верите, что этот ваш комитет или как вы его там называете окажется способен править огромной Империей?

— А почему бы и нет? Одна голова хорошо, а двадцать — лучше.

Стэн хотел возразить, что двадцать голов отнюдь не лучше — члены любой хунты очень скоро начинают грызться между собой, подсиживать друг друга, вырывать власть друг у друга. Но вместо этого он выдвинул другой аргумент:

— Двадцать голов не знают секрета АМ‑2.

— Капитан, вы всерьез верите в эту околесицу про секрет изготовления топлива?

Околесица? Вот уж нет, черт возьми! Стэн провел рядом с Императором достаточно времени, чтобы понять: в чем, в чем, а уж в этом властитель не блефует. Этот секрет — его главнейшее оружие.

— Никто не убедит меня в том, — продолжал Хаконе, — что один-единственный человек во Вселенной знает секрет АМ‑2. Что формулы состава этого топлива не имеется в каком-нибудь архиве — электронном или еще каком.