При дворе Тишайшего

 Но гордые уста Елены Леонтьевны не раскрывались. Она чувствовала, что судьба родины теперь всецело зависит от нее и этой белокурой, белотелой красавицы, так спокойно, так победоносно стоявшей пред нею, но у нее не было сил унижаться, вымаливать милостей у той женщины, которую она сразу инстинктивно возненавидела со всем пылом своей страстной, неукротимой натуры.

 Обе женщины стояли друг пред другом: одна — сильная своею силой и властью, другая — слабая, беспомощная.

 — Прощай, царевна, спасибо за хлеб, за соль! — проговорила наконец Хитрово, и углы ее полных губ опустились, что означало ее крайнее недовольство.

 — Что ж, боярыня, — начал вдруг Пронский, — ты не скажешь царевне, устроишь ли ей свидание с царем–батюшкой?

 Хитрово метнула на князя грозный взгляд, но, притворно усмехнувшись, точно не понимая, спросила:

 — А разве царевна хочет видеться с государем? Она меня н_е п_р_о_с_и_л_а об этом.

 Боярыня сделала ударение на слове «просила» и перевела вопросительный взгляд на царевну. У той в это время происходила тяжелая борьба между долгом и личным чувством.

 Леон Джавахов понял, что обе женщины невзлюбили друг друга, что боярыня испытывает царевну, а последняя не хочет преклониться пред влиятельной боярыней. И вдруг Пронский очутился возле него и тихо шепнул ему:

 — Пусть царевна просит свидания с царем… одно только слово, а прочее я уж устрою.

 — Она попросит царевен! — также шепотом ответил Леон.

 — Боже сохрани! — испугался Пронский. — Вечного врага наживете в боярыне.

 — Но царевна ни за что не попросит ее…

 — Надо заставить.

 — Я скажу отцу, — и князь Леон указал на седого грузина, с нескрываемым беспокойством следившего за царевной и боярыней.

 — Познакомь, князь, меня с ним.

 — Он не говорит по–русски.

 — Ничего не значит. Ты перескажешь. Пойдем!

 Они подошли к старику, и Леон по–грузински передал ему в нескольких словах, что, видно, царевна не хочет просить боярыню о свидании с царем. Старик нахмурился и спросил сына, что же хочет от него этот мрачный русский. Леон пожал плечами. Пронский тогда взял старого Джавахова за руку и подвел его к Хитрово. Старик низко поклонился ей.

 — Мой отец! — отрекомендовал Леон отца, не понимая, почему Пронскому понадобилось знакомить его с боярыней.

 Пока боярыня Хитрово через Леона разговаривала с Вахтангом Джаваховым и царевной о положении Грузии, князь Борис Алексеевич подсел к царевнам и царевичу и тихо шепнул Анне Михайловне, чтобы она, прощаясь, спросила царевну Елену, желает ли она видеться с государем.

 — Только смотри, царевна, боярыне об этом ни слова! — попросил Пронский.

 Анна Михайловна лукаво погрозила ему пальцем.

 — Что, небось боярыню больше боишься, чем брата? — вполголоса спросила она.

 — И–и, куда! — отмахнулся князь. — Так сделаешь, о чем прошу, царевна?

 — А ты приведешь к нам в терем того вон, глазастого, что таращится на меня? — засмеялась царевна. — И грузинок этих. Потешные они!.. Смотри, князь, вон та, маленькая, с тебя глаз не сводит; знать, заполонил ты ее девичье сердце!

 — Ой и шустрая же ты, царевна! Смотри, галчонок–то ушонки навострил, — указал Пронский на царевича, силившегося расслышать их беседу, и прибавил так, чтобы царевич слышал: — Так скажешь царевне Елене Леонтьевне?..

 Анна Михайловна утвердительно кивнула головой. Пронский отошел от них и подошел к царевне Елене с поклоном.

 — Государыня царевна! — проговорил он, низко опуская голову. — Бью челом на добром угощении.

 Князь Леон по–грузински что–то шепнул царевне; она чуть вспыхнула и протянула князю кончики тоненьких пальчиков; он прикоснулся к ним, но сейчас же отошел и прислонился к стене, точно ноги не держали его. Он был бледнее обыкновенного, и на его лице лежали какая–то растерянность и печаль.

 Боярыня Хитрово из–под ресниц вбок взглянула на него и шумно стала звать царевен домой.

 Когда Анна Михайловна целовала бледные щеки царевны, то вдруг, к изумлению сестры, царевны Татьяны, и Елены Дмитриевны, проговорила:

 — А что ж, царевна, когда хочешь увидеть братца–царя?

 Царевна Елена смутилась.

 — Не когда я хочу, а когда он соизволит назначить явиться мне пред его очи! — ответила она трепещущим голосом. — Я–то уже больше двух лет этого хочу, — прибавила она с горечью.

 — Я скажу братцу… я попрошу! — смутившись, в свою очередь проговорила Анна Михайловна, встретившись с суровым взглядом Хитрово.

 — Просите боярыню, просите! — прошептал Пронский на ухо царевне Елене.

 Та посмотрела на него глазами раненой лани, которую насильно заставляют идти вперед, но Вахтанг Джавахов что–то повелительно сказал ей, на что она ответила ему одним словом и опустилась на тахту.

 Боярыня Хитрово уже медленно плыла к дверям, погладив по головке царевича Николая и многозначительно улыбнувшись князю Леону, который пошел провожать ее. Царевны шли сзади, посылая поцелуи царевичу и зовя его и царевну к себе в гости.

 Князь Пронский, как только боярыня Хитрово исчезла в дверях, подошел к Елене Леонтьевне и почтительно проговорил:

 — Не кручинься, царевна, дело уладится. Животы за тебя отдадим, а свидание с государем уладим.