При чем тут руны?

Генерал-полковник хан Керим в мире магии выбрал наступательную операцию. Шестнадцатого июня загрохотали пушки и после артподготовки на вражескую оборону пошли новейшие тяжёлые танки прорыва «ХК-1».

Ну, назвали у нас эти танки «Йосиф Сталин», вот и в Гардарике не стали стесняться. «ХК» — это сокращённо хан Керим. А суть та же, у магических русских получился тот же танк, что и у реальных их версий. Только раньше, русские же магические.

Если и нам наступление Гардарики странно, представим, как реагировал европеец. Он не верил своим просвещённым глазам, русские просто не должны атаковать летом! Это же русская традиция!

Однако реальности безразлично, что кто-то в неё не верит, она исходит из объективных причин и развивается самым естественным образом. А войска европейца готовились наносить удары, концентрировались, прятались в лесах и хранили радиомолчание. Они что-то стали понимать только под огнём русских танков.

Для снабжения этой массы войск накапливались ресурсы, все они были уничтожены или захвачены русскими в первые дни их наступления. И это было именно наступление, а не привычные уже европейцу короткие удары.

Дивизии танков устремились вперёд. Противник пытался перехватить «рысь-2» «тиграми» или «пантерами» и нарывался на банды «лютых рысей», что на первом этапе специализировались на немецких танках. Их удачно наводила воздушная разведка. Этакие стальные кулаки среди машин попроще, попробуй понять, где они в тумане войны.

Неприятель же с самолётами всё больше испытывал трудностей. Аэродромы врага всегда считались «рысями» первостепенными целями. Самолёты удирали при их приближении, но терялось всё имущество, что не умеет летать. Думаете, сколько готовят простого самолётного техника?

И авиация только драпает сама, во всех других случаях ей тоже кто-то должен отдавать приказы. А как этим заниматься, когда впереди основных войск действуют диверсионные группы русских, режут связь или передают ложные сигналы.

И основной целью дивизии боярина Артёма Большова стали именно штабы высокого уровня. Его танки не напрасно рвались впереди всех, как боялись куда-то опоздать. Парням и правда хотелось застать европейское начальство на боевых постах…

* * *

Не! Началось всё нормально, как и проходил я в школе в той жизни. Придали мою дивизию новому и секретному Степному фронту. Думаю, после отражения немецких ударов командование планирует начать контрнаступление, бросить в бой наши танки.

Приехали мы на временную стоянку под Курск, встали пока в крупном посёлке. Я на джипе коменданта села отправился в город, спокойно являюсь в штаб, докладываю о прибытии.

Командующий Степным фронтом генерал-полковник Василий Евгеньевич Петровский меня с этим поздравил, принялся ставить нам задачу, и я почувствовал, как медленно, но непреклонно, весь опухаю.

Опухшему мне штабисты выдали стопку карт и толстую пачку документов да я обратно в дивизию поехал. Костик Гаев в посёлке занял под штаб двухэтажное конторское здание, там я и собрал офицеров на совещание.

Большая часть штабных работников ещё ехали под видом пехоты в плацкартных вагонах, потому вопросы я озвучил в целом, пока лишь для осмысления.

Отчего-то известие, что мы готовимся нанести удары первые, у офицеров моего удивления не вызвало. Парни ему откровенно радовались и заявляли, что давно пора наподдать европейцу, а то прям все ждать устали.

Вообще-то оно, вроде бы, так. Сам с первых дней войны возмущался, что нет масштабных наступлений. Только с течением времени возмущался я всё менее категорично, больше обживался на войне.

Вбивал себе в голову, что она никогда не закончится, не на что надеяться. Не надо уповать на наше наступление, нужно думать только, как лучше всего решить данную, текущую задачу.

И вот наступление на врага стало текущей задачей, а я просто глазам своим не верю! Но как бы я ко всему не относился, задача поставлена, и её следует решать. Потому с каменной ужасной мордой изучал со своими офицерами карты, проигрывал различное развитие ситуации.

На другой уже день прибыли поездом клерки, разместились в частных домах и приступили к исполнению, штаб дивизии заработал полностью. А тем временем командование на нас праздных долго смотреть не собиралось, тем же днём мы по телефону из штаба фронта получили приказ своим ходом выезжать на рубежи.

За ночь добрались, рано утром долились соляром, получили ещё коробки сухого пайка и приказ начинать по зелёной ракете. Страшно загрохотала наша артиллерия, завыли реактивные миномёты. Для подготовки и сопровождения притащили даже для меня необычно много стволов.

Пушки разом умолкли, в гнетущей тишине на позиции врага побежали пехотинцы и поехали секретные тяжёлые танки прорыва «ХК-1». Соседи мне специально ими похвастались — лобовую броню даже 100-мм могут пробить с дистанции до километра, а 122-мм пушке так близко подъезжать не надо. С такого расстояния её снаряды срывают с «пантер» башни, в лоб пробивают корпус насквозь и срывают заднюю броню.