Президент нищих

Президент вошел в зал для церемоний. Этот зал был гораздо больше предыдущего. Он не был так богато украшен, но и создавался он с одной единственной целью – выделить того единственного, что занимал кафедру на сцене. Ярко подсвеченная софитами, с огромными экранами по обеим сторонам, что дублировали для всех изображение говорящего со сцены, она безусловно была центральным местом в зале. Президент проследовал к кафедре на сцене. Легко взлетел по ступеням и занял свое место. Белая мраморная кафедра была обильно украшена золотом и несла герб государства на лицевой стороне. Он окинул зал взглядом и удовлетворенно кивнул. Десятки рядов кресел уже собрали практически полный зал. Люди в креслах сидели абсолютно бесшумно, словно это было частью плана великого режиссера. Это были чиновники рангом поменьше. Президент обратился к толпе вытекающей из предыдущего зала:

– Ну же, господа, не заставляйте себя ждать!

Кучка избранных степенно рассаживалась в первом ряду. А множество помощников сновали между кресел, рассаживая их согласно иерархии и четкого распорядка. Когда наконец движение успокоилось, Президент поприветствовал собравшихся:

– Добрый день, Господа. И Дамы! – улыбнулся он, как нестареющий дамский угодник.

Женщины в зале очарованно защебетали. Остальные присутствующие закивали, а те, что, в соответствии с иерархией, находились поблизости от сцены, даже позволили себе подойти вплотную к сцене и приветствовать Президента лично.

Наконец, когда с прелюдией было покончено, Президент принял серьезный вид и снова занял место за кафедрой.

– Очень рад, что в столь непростое для нашей страны время, вы нашли в себе и силы и время, чтоб посетить мое обращение к нации. Думаю в первую очередь это обращение направлено к вам, как к цвету нации.

Зал наполнился оглушительными аплодисментами.

– Спасибо, спасибо – он поднял вверх обе руки, призывая собравшихся к тишине.

На кафедре уже лежала заранее подготовленная речь.

– Дорогие сограждане! – начал он торжественно.

Он перевернул лист и взглянул на текст. Это была не та речь, которую он готовил. Впрочем, даже беглого взгляда хватило бы, чтоб понять общий смысл и тон обращения и воспроизвести его на камеру. Такое бывало и раньше. Но почему-то именно сегодня, эта грубая подмена раздосадовала его и выпустила на свет его мелкую мстительность. Время шло, а он все медлил. Пауза слишком затянулась. Он поднял взгляд и посмотрел на людей в зале. На их лицах читалось напряжение и настороженность. Некоторые переглядывались и обменивались короткими замечаниями, словно тоже заметили заминку. Он поднял взгляд выше, над собравшимися. Яркий свет заставлял его щуриться. Буквы на листе упрямо не хотели стоять на одном месте, разбегаясь в разные стороны. Рука тянулась к влажному лбу, но лишь усилием воли он не позволил ей подняться. Хотя она все же предательски дернулась. Кажется никто не заметил. Но заметил он. Как же жарко, так хочется расстегнуть галстук. «Нельзя. Терпи. Где я? Что я здесь делаю?». Люди в зале снова начали аплодировать, выражая поддержку. И он заговорил:

– Дорогие сограждане! Я знаю о всех ваших желаниях и чаяниях. Знаю, в какой-то момент мы потеряли связь с реальностью, забыли о вашем существовании. О существовании народа, на чьих плечах создано и держится наше богатство, наше процветание. Верю, что без социально справедливости, нет у нас будущего. У нас не будет развития, а только прозябание на свалке истории. Пришло время и нам обратить свой взор к народу, раскрыть для него свои объятия, вкусить с ним хлеб и разделить горести!

Он сделал паузу. Вымуштрованный зал, сначала нерешительно – отдельными робкими вспышками аплодисментов, а затем громогласно, заполнил своды бурными овациями.

Президент, освещенный лучами софитов, казалось наслаждался поддержкой зала, как проявлением его величайшего фурора. Звук этих «волн» ласкал его слух. Он слушал их, не в силах поднять руки, не в силах остановить. Но, не обласканный слух заставил его остановиться, а гулкая пустота, там, где раньше было место желаний и помыслов, стремлений и упорства, граничащего с упрямством. Там где вскипали самые амбициозные планы, самые смелые мечты. Стремление превзойти себя и своих предшественников. Там где раньше черпал он страсть и силу для работы, теперь была вязкая тишина. Аплодисменты постепенно стихли, давая продолжить, но Президент безмолвствовал. Самые настороженные и пугливые начали озираться по сторонам, не зная как реагировать и ища поддержки. Время текло очень медленно. Наконец тишина стала настолько невыносимой, что кто-то не выдержал и подскочив с места, снова начал хлопать. Новые и новые люди в зале поднимаются на ноги и вливаются в стройные ряды хлопающих. Крики поддержки вторят аплодисментам в зале.