Президент Линкольн: охотник на вампиров

Чеснок и святая вода оказались не у дел, так же как и мои ножи. Мне остались колья, топор и разум. Большую часть времени Генри оттачивал мое мастерство во владении последним оружием: он учил меня, как скрыться от звериного чутья вампиров. Как обратить их стремительность себе на пользу. Как выманить добычу из засады и прикончить, не рискуя собственной шеей. Но из всех уроков Генри больше всего пользы принесли мне те часы, когда мы пытались друг друга убить. В первый раз меня поразила его быстрота и сила, я был убежден, что с вампиром мне никогда не сравниться. Однако со временем я стал замечать, что каждый раз победа отнимает у Генри все больше и больше времени. Порой мне удавалось нанести удар. Вскоре я уже частенько выигрывал три раза из десяти.

— У меня странное ощущение, — как-то ночью заметил Генри после того, как Эйбу удалось загнать его в угол. — Я как будто кролик, который взялся учить лису.

Эйб улыбнулся:

— А я — мышь, которая пошла в подмастерья к кошке.

* * *

Пришла осень, и Эйбу настала пора возвращаться домой. Они с Генри стояли возле хижины в лучах утреннего солнца: Генри в темных очках, Эйб — с котомкой, где лежали немногочисленные пожитки и еда в дорогу. Он должен был добраться до Литл-Пиджин-Крик еще несколько недель назад, к тому же ему наверняка светила порка от отца за то, что вернулся домой без обещанного заработка.

Генри, однако, был намерен разрешить эту проблему при помощи подарка — двадцати пяти долларов (то есть пятью долларами больше той суммы, что я пообещал отцу). Разумеется, из гордости я отказался принять столь щедрый дар. И разумеется, из гордости Генри настаивал. Я согласился и горячо поблагодарил его. Мне многое хотелось сказать: выразить признательность за доброту и гостеприимство. За то, что он спас мне жизнь. За то, что научил меня, как и в будущем ее не лишиться. Я думал извиниться за резкость, с которой вначале осудил моего учителя. Но в этом не возникло необходимости. Генри протянул мне руку: «Давай попрощаемся и больше ничего не станем говорить». Мы обменялись рукопожатием, и я отправился было в путь. Но тут мне вспомнилось еще кое-что. Этот вопрос мучил меня с нашей первой встречи. Я оглянулся: «Генри… Что ты делал той ночью у реки?» При моих словах он помрачнел. Таким я его ни разу не видел. «Нет доблести в том, чтобы красть спящих детей из постелей, — ответил он, — или пожирать невинных людей. Я дал тебе силу наказать тех, кто так поступает. Со временем я дам тебе и их имена». Он отвернулся и пошел к хижине. «Не меряй нас одной мерой, Авраам. Вероятно, все мы раньше или позже отправимся в ад, но для иных это время уже пришло».

Глава 4 Ужасная правда