Прежде всего любовь

– Все нормально, – говорю я вместо этого, чувствуя, что мне стало намного легче после этого псевдоизвинения годы спустя. – Только, Уилл… я тебе не изменяла, – у меня обрывается голос.

– Ну да. Так или иначе, я поспешил. Все совершают ошибки…

– Да. Но я совершенно точно тебе не изменяла, – повторяю я, вспоминая ту жуткую ночь. Вторую худшую ночь моей жизни.

– Ладно.

– Ты мне веришь?

После паузы он отвечает:

– Джози, ты лежала с ним в постели… Я застал вас в постели.

– Ничего не было. Клянусь. Я тебе никогда не рассказывала про ту ночь. Но только потому, что не могла…

– Не могла?

– Думала, что не могу. Просто… все было так сложно и не имело никакого отношения к нам. Все дело в Дэниеле… мне жаль. Я жалела об этом много лет. Мне хотелось бы быть откровенной с тобой. Извини.

– Не извиняйся. Все в прошлом. Так?

Я сглатываю и прикусываю губу.

– Да. У тебя отличная семья, – я горжусь тем, что взяла эту высоту.

– Спасибо.

– Андреа мне очень понравилась.

– Ты ей тоже понравилась, – тут я понимаю, что это наверняка она заставила его мне позвонить. Что она в конце концов все-таки сделала из него нормального человека, способного на доброту и сострадание.

– Да. Все в прошлом, – наверное, я говорю слишком бодро, чтобы это было убедительно.

И действительно, он колеблется, а потом с сомнением спрашивает:

– А ты как?

– Что я?

– Ты счастлива? У тебя все хорошо?

– Да, все прекрасно, – у меня теплеют щеки, и я тут же выдаю ему свой план. – Я собираюсь родить ребенка… от анонимного донора.

– Серьезно? – он сильно удивляется.

– Да, – я вдруг ощущаю спокойствие и уверенность. Я приняла правильное решение. – Я давно этого хотела. Стать матерью. Мне очень интересно.

– Это круто, Джози. Уверен, что ты будешь отличной мамой, – говорит он искренне, но в его голосе слышатся вина, жалость… и, кажется, снисхождение, – я рад, что мы наконец все выяснили.

– Спасибо, Уилл, – я одновременно тронута и чувствую себя оскорбленной.

Честно говоря, его обиженное молчание радовало меня больше сочувствия. Я придумываю, что бы сказать еще, что-то вроде «я понимаю, что хочу завести ребенка, который должен был родиться у нас, если бы мы остались вместе». Но тут я слышу шум в коридоре и понимаю, что у меня нет времени. Еще через мгновение дверь распахивается, и я вижу личико Эди.

– Ладно, мне пора. Мои детки вернулись. Твой ребенок, точнее. Мой класс…

– Хорошо, – он еще немного медлит. – Спасибо за звонок, Джози. Мне это важно.

– Тебе спасибо, Уилл. Не забывай, что ты не должен плохо себя чувствовать.

После работы я иду домой и застаю Гейба на террасе с девушкой. Как обычно, она миниатюрна на грани истощения, но на этот раз блондинка, а не брюнетка. Они играют в «Уно», пьют пиво из замороженных кружек и смеются. Секунду я смотрю на них, пытаясь вспомнить девушку, но не могу.

– Привет, – кричу я через дверь.

– Привет, – Гейб оглядывается через плечо и говорит неожиданно весело, – присоединяйся.

Я раздвигаю двери и выхожу на террасу.

– Познакомься с Лесли, – говорит он.

– Очень приятно, – я улыбаюсь и решаю, что она очень мила. И очень юна.

– Привет. Ты, наверное, Джози, – она поднимает огромные очки-авиаторы и широко улыбается. У нее огромные зубы, но это довольно красиво. – Я много про тебя слышала.

– И я, – вру я, оценивая ее наряд, – очень женственный белый топ на завязках и вытертые джинсы-бойфренды.

Она смеется, как фея Динь-Динь, а Гейб мрачно смотрит на нее, а потом на меня.

– Что смешного? – не понимаю я.

– Мы познакомились вчера.

– Окей, – я пожимаю плечами, – сдаюсь.

Она снова смеется:

– А ты отличная соседка, если готова его прикрывать.

– Ну да, – я поднимаю бровь, глядя на Гейба. Слово «соседка» вместо «друг» от меня не укрылось. – Стараюсь.

И тут она кидает на стол джокер, кричит «уно» и «зеленый».

– Сучка, – бурчит он, показывая зеленую двойку, – сдаюсь.

– Пятый раз подряд, – она сияет.

– Только не играй с ним в нарды, – предупреждаю я, – за двадцать лет я его ни разу не обыграла.

– Вы двадцать лет знакомы?

– Дольше. С детства. Но подружились только в колледже.

– Понятно, – она кивает и накрывает его ладонь своей.

Я жду, что он потерпит это примерно секунду, а потом отдернет руку, но вместо этого он нежно пожимает ее ладонь. Для Гейба это приравнивается к публичному выражению чувств.

– Где вы познакомились? – спрашиваю я, пытаясь вспомнить, где Гейб был вчера.

– В «Иберийской свинье». Я ходил к Дейлу на день рождения.

– Понятно, – как они за двадцать четыре часа прошли путь от дня рождения до игры в «Уно» у нас на террасе?

Но Гейб держит ее за руку и глупо улыбается, так что я начинаю подозревать, что случилось между этими двумя событиями.

– Итак, Лесли, – я стараюсь не замечать, что лишняя тут. Обхожу их стулья и сажусь на верхнюю ступеньку. – Чем ты занимаешься?

– Я учусь. В Колледже искусств и дизайна.

– На дизайнера одежды? – я изучаю ее открытые эспадрильи серебристого цвета. Ногти выкрашены в темно-синий.

Она качает головой.

– Нет. Нарративное искусство. Но я люблю моду.

– Ясно, – киваю я.

– Ты хоть знаешь, что это такое? – Гейб подкалывает меня второй раз.