Прежде чем я умру

На улице при свете заходящего солнца ангел еще раз осмотрел Кармелиты: часть правой стены разрушена, и велись восстановительные работы, а башня слева нуждалась в капитальном ремонте. Во многих местах отвалилась штукатурка, оставив после себя желтоватые следы. Стекла в окнах разбиты, а те, что уцелели, покрылись слоем пыли и были увешаны вуалью из паутины. Обойдя собор со стороны, где находилась небольшая музейная пристройка, Ян направился к круглой площадке с парой лавок.

Фальшивые звуки скрипки, доносившиеся из окна, заставили ангела поморщиться: «Значит, здесь музыкальная и художественная школы, про которые рассказывала Анжелика». На красной кирпичной стене обнаружилась латунная табличка, подтверждающая этот факт. На заднем дворе крепости было пусто: никаких учащихся или рабочих, только одиноко стоящее дерево, распростершее мертвые седые ветви к розовому закатному небу.

Ян подошел ближе. «Странно, вокруг все такое зеленое и только оно… мертвое», – он прикоснулся к гладкому стволу, и кончики пальцев обожгло льдом, но это ощущение длилось ровно секунду, а затем прошло.

«Это место не такое простое, каким кажется… – он приложил пальцы к губам, согревая их. От дерева исходила едва ощутимая волна энергии. – Никакой подпитки я от него не чувствую, но ощущаю, что когда-то это древо использовали для хранения артефакта. Видимо, оно и вобрало в себя часть его силы».

Заинтересованным взглядом Ян изучил старые окна, за которыми дети занимались музыкой, а затем остановился на большом куполе с узкой башенкой. Кровля из оцинкованного железа покрылась ржавыми подтеками, изумрудная краска облупилась, обнажив черные пластины.

Стеклянные окна в башенке не пропускали ни одного луча света, настолько грязными и неухоженными они были. «Конечно, кому есть дело до святого места», – в Яне заговорила подзабытая натура священника.

Порталы стекол окружали тонкие колонны, на которых держалась острая крыша, уходящая в небо длинным крестом с золотым шаром на конце. Башенка привлекла Яна черным парапетом. Пространство между ним и окнами было ровно таким, что там можно было спокойно сесть, свесив ноги вниз.

Вдалеке грянул гром, и только сейчас ангел почувствовал приближающуюся грозу. В воздухе запахло дождем. «Стоит попробовать туда взобраться, но позже, когда совсем стемнеет», – сейчас нецелесообразно привлекать к себе лишнее внимание.

Рядом с мертвым деревом ангел заметил разбитые ступени лестницы, он быстро подошел к ним, но резко остановился, видя, что у подножия лестницы нет ничего, кроме стальной двери в стене и клочка земли, поросшего высокой травой. Выше «пустыря», в прыжке от лестницы, была отвесная стена, на нее Ян и запрыгнул. Кирпичная крошка зашуршала под подошвами кед. Ангел с тоской посмотрел вниз: расстояние примерно в пять-шесть этажей. «Упади отсюда, точно шею свернешь…», – сделал он вывод, возвращаясь на твердую землю.

Как раз в этот момент небо расчертило несколько серебристых молний, и хлынул сильный дождь. Ян быстро покинул территорию Кармелит, перебежал дорогу и зашлепал по лужицам в сторону дома.

Вернувшись в пустую квартиру промокшим до нитки, он направился в душ. Высушив волосы и смахнув влагу полотенцем, он переоделся в домашнее. Сидя на кухне и жуя остатки утреннего пиршества, ангел с умиротворением смотрел на льющийся дождь за окном. Капли соединялись в струйки, которые стекали по чистой поверхности стекла, завораживая взгляд. Впрочем, огонь привлекал его гораздо больше, чем созерцание водной стихии.

Убрав посуду в раковину, Ян ушел в свою комнату немного вздремнуть. Он проспал около трех часов, пока его не разбудила вибрация будильника на мобильном. Уткнувшись в подушку, ангел вдруг понял: ему давно никто не готовил завтраки, не заботился, подобно Анжелике. Женщина чем-то напомнила его собственную мать, образ которой почти стерся из памяти: «Она не дожила до того дня, когда я окончил обучение. Не видела, как высоко я поднялся и упал. Не смогла меня поддержать. А я даже не могу вспомнить, как она выглядела…». Ему стало невероятно тоскливо, но он тут же себя одернул: «Хватит предаваться унынию, нужно срочно развеяться».

Ян всегда отличался от других ангелов. Он был подвержен быстрой смене настроения, от которого зависели его дальнейшие слова и действия, обладал собственным видением Света и Тьмы, и это никто из Старших архангелов не мог изменить или принять. Ангел знал, что хорошо, а что плохо. Мог прекрасно выполнять обязанности Хранителя, но халтурил, оправдываясь тем, что если он, как другие, будет трястись над своим подопечным, тот никогда не сможет самостоятельно идти по жизни и прочно встать на путь истинный.