Превыше Магии

Из всех желающих стать артефактором, подходящих кандидатур я нашел всего двоих. Оба мага пока еще сами учились в Академии, на последнем, пятом курсе, третьей ступени обучения. Честно говоря, обучая этих парней, я и сам учился этой мудреной науке. Делал последовательные записи, отражающие весь процесс создания артефакта, теоретическое обоснование, мои размышления о природе этого явления. Фактически получался новый учебник, по которому ученики будут осваивать эту новую для эльфов область знаний.

В качестве первого образца нового артефакта, впервые созданного эльфами, я решил сделать звукозаписывающее и звуковоспроизводящее устройство, обещанное Эли. Этот артефакт будет представлять собой небольшую каменную шкатулку, состоящую из трех частей. В средней части расположится кристалл-накопитель. В верхнюю часть будет вложен тонкий, крутящийся металлический диск, где с помощью иглы, под влиянием колебаний воздуха вызванных звуком, игла выведет плотно прилегающие друг к другу, спирально расположенные тончайшие бороздки. В нижнюю часть шкатулки поместится уже готовый, расчерченный иглой диск, где тонкий световой луч, как бы считывая нанесенную запись, будет преобразовывать ее в колебания воздуха, воспроизводя звук.

Идею создания музыкальной шкатулки и всю технологию ее изготовления я планировал передать своим новым ученикам. Уверен, такой артефакт захотят купить многие, и это будет приносить хороший доход, но самому мне было бы скучно заниматься однообразным массовым производством.

От идеи до ее реального воплощения прошел не один день, когда я вынужден был с утра до вечера просиживать в лаборатории Академии. Но дело потихоньку двигалось. Самым трудным оказалось не создать артефакт, а избавиться от посторонних шумов и помех при записи звука.

Наконец, настал день, когда я получил то, что хотел — записал свой собственный голос, а потом воспроизвел его с удивительной чистотой и точностью. Теперь, осталось немногое. На очередном концерте Ивануэли записать на диске ее музыку и пение.

Творческая работа доведенная до конца, в момент, когда твой труд, наконец, приносит желаемый результат, рождает особое состояние душевного подъема. Удовлетворения, гордости, торжества, восторга, ликования.

Вот в таком состоянии душевного подъема я и вышел среди ночи из лабораторных подвалов Академии, хоть и уставший, как ящер после гонок. Вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух, и, еле сдерживая довольную улыбку, заспешил к дому родителей. Эли, обычно, дожидается моего возвращения и не укладывается спать без меня, но сегодня я что-то особенно припозднился.

Кто-то, закутанный в плащ, скользнул в мою сторону, заставив напрячься и приготовиться отразить атаку. Но тревога оказалась ложной.

— Александрэль, никак не могла с тобой встретиться, — узнал я голос Белиндаэли. — Ты неуловим! То пропадаешь в подвалах Академии, то занят чем-то дома.

— Что-то случилось? — спросил я, удивляясь этой встрече в такое позднее время, когда все спят, кроме стражи и дозорных.

— Да. То есть, нет. Не знаю, — демонстрируя смущение, ответила она. — Мы совершили ужасную ошибку, когда расстались. Я хочу вернуться к тебе. Воспоминания о нашей любви не дают мне покоя все эти годы. Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Обещаю, я буду верна тебе. И буду заботиться о твоей дочери, как о собственной. Я даже согласна переехать жить с тобой в Эльгномор, несмотря на то, что меня пугает такое засилье там гномов и орков.

— Белиндаэль, не обманывай ни себя, ни меня. От нашей былой любви давно ничего не осталось. И я не понимаю, что ты сейчас от меня хочешь? Пойми, я ни при каких обстоятельствах не оставлю Эли, — сдерживая раздражение, ответил я.

— Александрэль, первая любовь не проходит бесследно. Тем более такая, какая была у нас. Вернись ко мне, — прошептала она, обняв меня за шею, прижавшись всем телом и приблизив губы для поцелуя.

— Нет, — ответил я, отстраняясь, снимая ее руки с себя и удерживая ее за них, чтобы сохранить дистанцию. — Это невозможно, даже если бы я был свободен.

— И что же может сделать тебя свободным от гномки? — заинтересовано спросила она, как будто не услышав сути сказанного, вызвав у меня досаду.

— Ничего. Только смерть может разлучить меня с моей Малышкой, — ответил я с убеждением, сам удивляясь, откуда во мне взялись эти слова, но они полностью передавали глубину моего чувства.

Разочарование, проскользнувшее в глаза Белиндаэли, вновь сменилось решительным напором:

— Ты заблуждаешься, — возразила Белинаэль. — Я уверена, что мы снова, как прежде, можем стать счастливой парой, рядом друг с другом.

— Послушай, скажи честно, что тебе от меня надо? Денег? Протекции у Королевы? — обреченно вздохнул я, не понимая ее настойчивой бесцеремонности.

— Ничего, кроме твоей любви, — заглядывая мне в глаза и грустно улыбнувшись, ответила она.

— Белиндаэль, оставь эти мысли. Между нами уже ничего никогда не будет, — сказал я, отпуская ее руки и отходя от нее дальше. — Извини, я спешу.

— Я докажу, что ты ошибаешься! — крикнула она мне уже в спину.