Превыше Избранных

— Вижу, вижу, что башка у него здоровая… — говорит цесаревич, постучав по голове Царко пальцем.

Профессор устанавливает программу управления на смартфон цесаревича.

— Царко, — говорю я, — здорово звучит, как фамилия казачьего атамана, который за царя батюшку порвёт любого…

Цесаревич и профессор соглашаются и улыбаются.

— Управление голосовое, Ваше Величество, можете попробовать, — говорит профессор и отдаёт флешку и смартфон цесаревичу.

Тот берёт смартфон, смотрит на его экран пару секунд, запускает программу. Внутри Царко что — то щёлкает и урчит; и глаза его загораются жёлтым огнём.

Цесаревич довольно ухмыляется и отдаёт приказ:

— Царко! На выход!

Киберкот идёт к входным дверям, а мы, с заинтригованными физиономиями, следуем за ним.

— Вам заплатили, профессор, — спрашивает цесаревич.

— Да, Ваше Величество, спасибо.

Мы жмём профессору руку, цесаревич открывает переднюю дверцу своего внедорожника и даёт голосовую команду в смартфон:

— Царко, прыгай сюда.

Киберкот легко прыгает на переднее сиденье, удобно усаживается, поджимая по себя лапы, как настоящий кот.

— Спасибо, профессор, отличная работа, — говорит цесаревич.

Чёрно — жёлтый внедорожник вместе с Царко трогается с места в обратный путь.

Проехав километров пять, цесаревич останавливает машину.

— Сейчас мы попробуем пострелять, — говорит он, уткнувшись в экран своего смартфона.

Царко выходит из кроссовера, сгибает передние лапы на девяносто градусов, легко становится на них, как гимнаст. Положение его довольно устойчиво, и корпус киберкота начинает медленно вращаться.

Чёрный воронёный хрен — ствол у Царко сантиметров тридцать пять, и в обычном положении находится вплотную под брюхом, а в активированном состоянии вращается и поворачивается в любую сторону.

… Ствол между ног выбирает цель. Цесаревич говорит:

— Попробуем одиночным разрывным, — и кратко дотрагивается до экрана смартфона.

Слышится приглушённый выстрел. Тоненькая сосна, что выше нас по склону горы метрах в ста пятидесяти, разлетается в щепки.

— Отлично работает прицел, — говорю я.

— Ещё бы! — говорит цесаревич.

Я достаю свой короткоствольный барабанщик, подаренный мне Аристархом Ивановичем. Ставлю под боёк патрон с разрывной круглой пулей, целюсь в том же направлении в такую же молоденькую сосну, но метрах в сорока от нас, и нажимаю курок. Выстрел получается немного тише, но ствол сосны также разлетается в щепки.

— Неплохо для такого коротышки, — говорит цесаревич. — А у тебя что, нормального оружия нет?

— Для самообороны и этого достаточно, а штурмовать чей нибудь замок я пока не собираюсь.

Цесаревич улыбается.

— Если тебе понадобится хороший пулемёт, позвони мне.

— Договорились, — соглашаюсь я.

Глава 14 Первый день в академии

Наступает первый день занятий в имперской академии. В восемь часов тридцать минут я, и неотступный от меня Василий, выходим из пансионата «Корона». Мой шикарный кроссовер стоит и сверкает на утреннем солнышке. Водительских прав у меня пока нет, и о нём я быстро забываю. Василий не отстаёт и умоляет меня не искать ссоры с графом Растопчиным. Я, как могу, успокаиваю Василия, и сообщаю ему о том, что искать встречи с этим человеком я не буду; но мой кулак с перстнем тамплиера, обладающий несомненной магией, слушаться меня не станет, если вдруг породистая физиономия графа не пересечёт ему дорогу… Василий очень переживает, но понимает, что я шучу, хотя кто его знает…

Мы быстро доходим до первого корпуса академии. Василий садится на свою знакомую скамеечку. Никто уже из репортёров не интересуется моей персоной, и я спокойно захожу в здание академии.

Первая пара уроков у меня на первом этаже, и в аудитории № 1.

Я иду по светлому и высокому первому этажу первого корпуса имперской академии и встречаю первое знакомое мне лицо. Это княжна Боголюбская. Увидев меня, княжна замирает на месте, и глаза её расширяются.

— Вы? — произносит она с искренним удивлением.

— Я, собственной персоной иду на первую пару, — отвечаю я улыбаясь.

— Я была на месте вашего домика, и даже прочитала молитву на упокой вашей души.

— То — то у меня позавчера внутри всё урчало и бурчало, — говорю я, вглядываясь в светлые большие глаза девушки.

— Не смейтесь. Над этим нельзя смеяться. Это что же, была инсценировка?

— Нет здесь никакой конспирологии. Я вернулся в домик, когда он уже сгорел. В полицию я не обращался. Вот и дали сообщение по словам соседей…

— Я испытала настоящую боль за вас, узнав об этом.

— Благодарю, княжна. Сожалею, что не мог вас известить о случившемся, но, подумал, что вы не узнаете о пожаре на Приморской улице… а я выхожу с вами на связь и говорю: «Ваше сиятельство, я живой, я не сгорел», а вы отвечаете: «А что, граф, вы непременно должны были сгореть?»

— Да, да, я понимаю, — отвечает княжна и лицо её теплеет. — Я очень рада, что вы остались в этом мире, кстати, с вами будет учиться мой родной брат, если вы в первой группе военно — космического факультета.

— Так точно, ваше сиятельство. Доброго дня. Если у вас появится какое — либо желание, я его с удовольствием исполню.