Превратности судьбы

По пути на улицу махнул рукой Михе, чтобы выходили за нами. Нас в клубе ничего больше не держало и можно было уезжать отсюда. Счёт я оплатил сразу же, как мы сели за их столик, с лихвой оставив на чаевые. Ларису я не мог оставить здесь в таком состоянии, она еле держалась на ногах, опьянев окончательно. И даже не обсуждалось решение, что она едет со мной. Как же я был зол, мечтая об одном, чтобы отшлёпать эту красивую попку, которую она открыто всем предлагала. Сука! Предлагала всем то, что я ещё даже не успел попробовать, и сейчас она за это поплатится. Никогда не бил женщину, но глядя на неё у меня чесались руки её приласкать хорошенько, чтобы неделю сидеть не могла и ходить тоже. Как последняя шлюха себя давала трогать всем подряд, хотя почему как, такой она и была. Сама во всём виновата, нечего из себя строить невинную, брошенную жертву.

Как только мы вошли в мою квартиру, я сразу потащил её к себе в комнату. Меня остановила Женя, перегородив нам дорогу, упрекая меня в том, что я заставляю девушку насильно идти с ней.

– Марат, остановись, посмотри на неё, она же в совершенном неадеквате. Что ты собрался с ней делать?

– Хорошо, – сказал я Жене, посмотрев пристально на Ларису.

Для видимости я решил поинтересоваться мнением той, чтобы ко мне точно не было никаких претензий.

– Ну, идёшь со мной или нет, спрашиваю один раз? – исподлобья посмотрел на неё я, угрожающе нависнув над ней, как гора, чтобы не смела отказываться.

– Пойду, конечно, – согласилась она, еле ворочая языком. – А почему нет? Я же для вас шлюха, правда, Марат? Нужно не терять свой имидж и соответствовать этому слову. Сейчас только ноги раздвину, потерпи немного и не кончи по дороге!

– Лара, что ты творишь, одумайся,– схватила её за руку Женя. – Утром ты пожалеешь, когда протрезвеешь, но будет поздно.

– Не твоё дело, поняла? Иди вон со своим Мишей кувыркайся и ему читай нотации, – вырвала руку Лариса из её хватки и стала держать курс в нужном направлении.

То что она сказала, я посчитал бредом пьяной девушки, совсем не воспринимая это всё всерьёз. Наконец-то, настал мой час, облизнулся я, и мне дали зелёный свет на пользование этим телом. В тот момент мне было фиолетово все на свете причины, которые её заставили это сделать. Я хотел её, и сейчас пусть хоть весь мир рухнет мне на голову, сделаю её своей. Голова шла кругом, мысли и принципы испарились, оставив во мне только самые низменные и пошлые чувства. Я упускаю что-то важное, то что заставит позже меня страдать и ненавидеть себя, по-моему это совестью называется, но это позже…

В комнате было темно, только лунный свет падал из окна, слегка освещая всё вокруг. Было романтично, но я хотел больше света, чтобы увидеть всю её от пальцев ног до макушки и наслаждаться видом обнажённого тела, о котором я столько грезил ночами и днями, обожая и ненавидя одновременно. Она стояла, не двигаясь, около кровати, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Лица ее я не видел, его скрывали, как покрывалом, чёрные блестящие волосы. Очень медленно, как хищник перед прыжком, я двигался в направлении своей жертвы. Включив ночник, сразу обнял Ларису сзади, прижавшись к ней своей грудью, и зарылся носом в волосы девушки, вдыхая их аромат. Руки мои внаглую переместились на два пышных упругих холмика в районе её груди.

– Вот, милая, здесь моим рукам самое место, – после чего я толкнулся в её попку своим твёрдым членом.

Целую минуту я просто стоял, наслаждаясь ощущением близости с ней. Как же долго я этого ждал…

– Ты была сегодня очень плохой девочкой и заслужила наказание!

Застав её врасплох, я резко схватил Ларису за горло, перекрыв кислород. Девушка двумя руками попыталась отстранить мои руки от своей шеи, но я не позволял, сжимая ещё сильнее, лишая её легкие возможности дышать. Посчитав, что хватит, тут же отпустил. Она рвано стала хватать воздух, быстро его вдыхая.

– Чёртов ублюдок! Совсем охренел! – попыталась вырваться Лариса из моей хватки, но я держал её очень крепко и все её попытки освободиться вызывали только смех.

– Это только маленькая толика того наказания, которое ты заслужила. Готова принять остальное? – обманчиво мягко говорил я, задумав сделать кое-что пикантное, о чём она вряд ли когда-нибудь сможет забыть.

– За что? Какое ты имеешь право мной распоряжаться? Ты мне никто и звать тебя никак! Отпусти, тварь, я уйду отсюда! – дёргалась безрезультатно она, ещё не до конца понимая, что отпускать её никто не собирается.

– Проси прощения за своё поведение! Это всё моё…, – провёл я одной рукой по всему её телу, засунув руку под её платье.

Моя рука двигалась всё выше и выше, пробравшись к её сладкой влажной киске, погладив её половые губки через трусики.

– Как ты посмела выставлять себя на всеобщее обозрение?

Мой гнев сейчас перевешивал все положительные эмоции. Прежнее безумное желание ласково гладить и целовать все её тело уступило другому, более сильному желанию причинить ей боль и наказать как следует, проучить, заставить принять в моём лице своего господина и повелителя.