Превратись во что хочешь!

Пошли мы с ним молча через пустырь к автобусной остановке. Автобус подошёл, влезли в него. Сухо, тепло, и, главное, понятно всё, и абсолютно не страшно. Проехали мы несколько остановок, двери открываются-закрываются, люди входят-выходят.

— Да ну её, Вселенную! — Дзыня вдруг говорит. — Слишком, мне кажется, там всё непривычно! Уж лучше я буду думать, что Земля плоская, а Вселенной никакой вообще нет!

Приехали мы к нему домой. Дзыня телевизор включил, стал хоккей смотреть.

Утром проснулся я, Дзыня мне говорит:

— Хватит с меня этих крупных научных открытий, я по-другому решил жить!

— Ну как именно? — спрашиваю. — Какая будет у тебя цель?

— А никакой! — Дзыня говорит. — Главное, чтобы всё хорошо было — и всё! Думаю, этого достаточно!

— А что делать ты будешь? — спрашиваю.

— Делать? — Дзыня говорит… — Пойдём покажу.

Вышли мы на балкон, на нём за ночь какое-то странное дерево выросло, вместо листьев — длинные круглые мочалки. Полил Дзыня из лейки это дерево, потом сорвал несколько мочалок, в портфель положил.

— Вот так! — говорит. — Деньги из ружья неудобно подстреливать: что люди скажут? А так, можно сказать, я зарабатываю себе на хлеб своим трудом, поливаю всё-таки, срываю!

Пошли мы с ним на базар, продали мочалки по три рубля, зашли в столовую около базара, купили вина. Я протестовал было, но Дзыня говорит:

— Ты что, забыл? Мы же ведь теперь взрослые с тобой, а взрослые обязательно должны вино пить!

Сидели мы там, сидели, потом я говорю:

— Ну всё, хватит, пошли отсюда! Надоело!

Дзыня удивлённо говорит:

— Куда идти-то? Здесь чудесно, по-моему. Всё есть. Деньги кончатся, схожу ещё несколько мочалок сорву, продам. Куда ты всё рвёшься-то?!

— Ну и сиди! — Тут я на него разозлился.

Встал и ушёл из этой столовой.

И тут же неожиданно на работу устроился. Шёл по бульвару и неожиданно в люк провалился. Гляжу с удивлением, там стол накрыт, сидят люди. Оказалось, водопроводчики. И с ходу договорился, что возьмут они меня к себе на работу.

Стал я работать с ними, в подвалах трубы чинить.

Однажды пошёл я после работы в ту столовую: вижу, Дзыня всё там же сидит, так, наверное, и не уходил.

Сидит он за столом, а все вокруг него почему-то собрались и смеются.

— Не верите, да, — Дзыня говорит, — что я всё могу? Всё, что хочешь, могу сделать, во что хочешь, в то могу превратиться!

Вокруг все хохочут.

— Во даёт! — говорят. — Во врёт!

Потом один, нахальный такой, говорит:

— Если действительно во что хочешь можешь превращаться — превратись в бутылку вина, нас это наиболее интересует.

— Ладно! — Дзыня говорит. — Сейчас!

Вышел на улицу, чтобы их не пугать, и вот входит бутылка вина в пальто и в кепке!

Все обрадовались там, сбежались, стали одобрительно говорить:

— Вот это да! Вот это человек!

Тут я схватил его за пальто, стал трясти.

— Опомнись! — говорю. — Во что ты тут превращаешься?

Дзыня испугался моего крика, вернулся в обычный свой вид.

— Да ты что? — говорит. — Я это серьёзно, думаешь, что ли? Это я просто так, чтобы этим дуракам показать, на что я способен!

— Ну, и на что ты способен?

Обиделся тут Дзыня:

— И ты это говоришь?! От тебя уж этого не ожидал! Уж ты-то ведь знаешь, что я всё могу! Хочешь, могу хоть в одну секунду… профессором стать! Хочешь?

— Что значит — я хочу? Главное, что ты сам хочешь!

— Ну смотри! — Дзыня говорит.

И гляжу, я нахожусь в какой-то маленькой комнатке, за столом у машинки секретарша сидит, рядом с ней дверь кожаная, на ней табличка: «Профессор Дзыня Сидоров».

На столе у секретарши телефон зазвонил, она трубку сняла, слышу там голос Дзыни: «Агнесса Михайловна! Там в приёмной товарищ, — это ко мне. Пропустите его».

Вхожу — огромный кабинет. Длинный стол, обставленный стульями. В дальнем конце стола сидит Дзыня. Солидный стал. В чёрном костюме.

— Ну, — говорит, — видал?

— Ну поздравляю! — говорю. — Честно, очень за тебя рад!

Оставил его в кабинете, сам вышел из института на улицу.

«Ну наконец-то, — думаю, — он за ум взялся, всё теперь, наверное, пойдёт хорошо!»

Шёл я по улице, и вдруг колоссальный дождь пошёл. Солнце и одновременно дождь. Зашёл я в подъезд, стоял, смотрел на улицу, как запрыгали по асфальту струи дождя, словно скачут маленькие всадники, саблями размахивая.

Стоял я, смотрел на дождь и неожиданно вдруг стих сочинил:

ДОЖДЬ
Ужасный дождь идёт, спасайтесь!
Внизу, у самого асфальта,
Мелькают маленькие всадники,
Сверкают остренькие сабельки.
Они то выстроятся к стенкам,
То вдруг опять придут в движенье.
В каких-то тонкостях, оттенках
Причина этого сраженья.
Ах, кавалерия! Куда ты?
Стою я мокрый, изумлённый.
На клумбах, словно на курганах,
Чуть-чуть качаются знамёна.

Побежал я по тротуару, этот стих повторяя!

Даже и не подозревал раньше, что что-то такое могу создать, что до меня ещё никто не создавал!