Превращение в зверя

Андрей сделал бутерброд и, жуя на ходу, начал вслух сам себе задавать вопросы. Что вообще произошло: похищение? Так он думал вначале, потому что это казалось вполне очевидным: Кирюшина позвонила ему, на его глазах вошла в подъезд, но до квартиры не добралась — совсем чуть-чуть не добралась, сумка ее лежала на ступеньках почти рядом с дверью. Но теперь похищение не видится ему очевидным. Первое — он не слышал ни криков, ни каких-либо других звуков борьбы. Второе — сумка: странно, что похитители не заметили, как она ее выронила, не в их интересах было бы оставлять такую улику. Третье — зачем было похищать Кирюшину практически у его двери, вряд ли это случайность, потому как квартира находится не на первом и даже не на втором этаже, а на пятом. Значит? Значит, вполне возможно, никакое это не похищение, а самая обыкновенная инсценировка. Кирюшиной для чего-то понадобилось исчезнуть, вот она и устроила спектакль: добилась встречи, позвонила по телефону из его двора, чтобы он мог зафиксировать ее появление, оставила на ступеньках сумку… С документами и деньгами? Почему бы и нет, для пущей достоверности. Нет! Никакая это не инсценировка! Потому что… Да хотя бы потому, что никто не мог знать заранее, что Настю увезут с аппендицитом в больницу, что Татьяна уедет в командировку, а он, Андрей, останется с ребенком дома. Значит, все же похищение? Как же тогда быть с пунктами первым, вторым и третьим? При желании их, конечно, можно объяснить, но… И главное — зачем было похищать Кирюшину, для каких таких целей? По ее словам, ее должны были убить. Так, может, похитили для этого? Или не похитили, а убили? Зачем в его подъезде? Проще это было сделать на улице, да где угодно, только не у входа в жилище частного детектива. И опять же сумка — убийца тем более не оставил бы таких следов. Или это был неопытный человек? Следил за ней, никак не мог решиться напасть: на улице слишком много народу, во дворе слишком много окон, он долго шел за ней, все выбирая подходящий момент, пока она не вошла в подъезд… но и тут не сразу решился, они вместе поднялись в лифте на пятый этаж, вместе вышли… Логичнее всего это сделать было бы в лифте. Так, может, он и убил ее там? Не сходится, чертова сумка мешает. Что же тогда?

Черт его знает, что же тогда! Если бы он располагал хоть какой-нибудь информацией об этой Кирюшиной. А так почти ничего…

Почти ничего — не значит совсем ничего. Кое-что все-таки известно. Во-первых, некто грозил ей убийством. Во-вторых, назначил срок в две недели. Абсурд какой-то! Вы умрете через две недели, так, что ли? Ладно, с этим потом. В-третьих, имеет место еще один человек, у которого Кирюшина сегодня ночевала, вероятно рассчитывая у него скрыться от того, первого, но он оказался еще опасней (то есть и двух недель не давал?), но от которого ей удалось сбежать. Абсурд абсурда! А потом это странное, ни в какие рамки не вписывающееся похищение.

И какие же выводы из всего вышесказанного можно сделать? А никаких! Какие меры принять? Непонятно! Должен ли он известить мужа Кирюшиной о том, что жена его пропала? Должен, если тот сам как-то в этом деле не за мешан, что не факт. Должен ли известить милицию? Обязан, если только… Нет, никакую милицию извещать он не станет, а вот Бородину, лучшей части этой самой милиции, позвонит. И… домой Кирюшиной тоже попытается звякнуть, не представляясь, ясное дело, детективом.

Андрей перелистал договор, отыскал домашний номер Кирюшиной и пошел в комнату за радиотелефоном (он не хотел звонить со своего мобильного, а на стационарном у него был антиопределитель). Но трубку никто не взял. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: разгар дня, муж, скорее всего, на работе. Тогда он позвонил Бородину. Тот тоже отсоветовал заявлять в милицию о похищении. Согласился, что ситуация мутная, и обещал пробить по милицейской базе Кирюшину и ее мужа.

С чувством исполненного долга (в данный момент он и не мог сделать больше) Андрей съел еще один бутерброд, сварил кофе и отправился на балкон перекурить и отдохнуть. Но отдохнуть ему не дали — позвонил Вениамин. Он все еще продолжал пребывать в веселом расположении духа, хотя для особой радости повода не было.

— Похоже, муж нашей клиентки — альфонс! — сообщил он.

— Почему? — удивился Андрей.

— Он нигде не работает. Во всяком случае, ни в одной организации города не числится. И в пенсионном фонде данных на него нет.

— Так, может…

— Умер?

— Да нет, я не это имел в виду. Может, он не живет с Кирюшиной? Такое бывает, люди не разводятся по каким-то причинам, но живут отдельно.

— Я тоже так подумал сначала. Нет, он прописан по тому же адресу, что и наша клиентка Кирюшина. Медицинский полис тоже имеется, и даже несколько обращений в районную поликлинику — последнее полгода назад.

— А что по Юдину?

— Ты озверел! Когда бы я успел пробить еще и Юдина?

— Ну так работай! — рассердился Андрей.