Превентивный удар

Неожиданно он заметил, как Нескромных с Серенко переглянулись. Одновременно его слегка толкнул в бок Пьянов и взглядом показал на караульного, который бросил на траву подстилку и собирался помочиться, отойдя чуть в сторону. Оружие он оставил у дерева.

В то же мгновение Нескромных в два прыжка подскочил к парню и двинул ему по затылку невесть откуда взявшимся булыжником. Не издав ни звука, тот как подкошенный рухнул на землю. Серенко уже схватил автомат. Пьянов вынул из кармана штанов веревку и побежал на помощь Нескромных. Перевернув парня на живот, они стали связывать ему за спиной руки, бросая по сторонам настороженные взгляды. Голова конвоира была окровавлена. Акутину неожиданно стало плохо.

– Чего стоишь? – прошипел Серенко и бросил ему капроновую флягу с водой, которую сторож нес для себя.

Едва поймав, Акутин прижал ее к груди.

Становилось теплее, и туман сгущался. Из-за этого Геннадий Леонидович сначала принял куст какой-то травы за вооруженного колумбийца и чуть не упал от неожиданности.

– Чего ты мечешься?! – услышал он недовольный голос Серенко.

Испугавшись, что коллеги сейчас догадаются о предательстве, затравленно озираясь, он засеменил в сторону тропы.

– Стой! – зло окликнул Пьянов. – Назад!

Вконец растерявшись, Геннадий Леонидович заметался, не зная, как поступить.

– Помоги! – окликнул его Серенко.

Бросив злополучную флягу, Акутин подбежал к Пьянову.

Взяв парня за руки и за ноги, его перенесли на циновку и посадили, прислонив спиной к стволу дерева. По безжизненному лицу, увязая в кровяных дорожках, полз здоровенный муравей.

Акутина стошнило. Желтая каша рванула из желудка так неожиданно, что он даже не успел отвернуть голову. Зловонная струя попала на грудь подростка.

– Ты чего? – опешил Нескромных.

Каким-то чудом он успел отпрянуть.

– Плохо! – простонал Акутин.

– Э-э, – озадаченно протянул Серенко. – Хватай его, Степа, и вперед. Совсем расклеился.

Они бросились в начинающиеся сразу за тропой заросли высокого тростника. Сверху обрушились потоки воды. Шум поднялся такой, что на какое-то мгновение все остановились.

– Все отлично! – подбодрил Нескромных, вытирая свободной рукой лицо. Правой он придерживал за локоть Акутина.

Двинулись дальше. Пройдя несколько десятков метров, повернули вдоль тропы. Идти толпой стало невозможно. Первым пошел Серенко. В руках у него было мачете. За ним – Нескромных, потом Акутин. Замыкал шествие вооруженный автоматом Пьянов.

Натыкаясь на корни деревьев, ударяясь головой о свисающие сверху лианы, Геннадий Леонидович механически передвигал ноги, теряясь в догадках, почему им дали уйти.

Шли около получаса. Иногда делали остановки, прислушиваясь к звукам. Серенко опасался, что вскоре пойдут первые обозы. Толстый слой листвы скрадывал их шаги, однако то и дело взлетающие на пути птицы выдавали передвижение людей.

Постепенно Акутин пришел в себя. Через километр ему вручили флягу и узелок с почерствевшими лепешками. Заросли кустарника закончились, и они оказались в настоящем тропическом лесу. Повсюду были видны лишь стволы деревьев, увитые лианами и корнями паразитирующих на них растений, стремившихся пробиться к солнцу. Над увешанным красными цветами кустом зависла пара колибри с длинными, причудливыми клювами. Вверху метались странные, похожие на белок существа. Между лап у них было нечто вроде перепонок, благодаря которым они стремительно планировали с ветки на ветку.

– Что это? – удивился Серенко, задрав голову.

– Белки-летяги, – пояснил, проследив за его взглядом, Нескромных. – А вон обезьяны, – указал он на размытые силуэты нескольких приматов.

Неожиданно, словно из-под земли, перед ними возникли три бородатых и косматых мужчины. В шляпах, с повязанными на шеях платками грязно-зеленого цвета, они с нескрываемым презрением и ненавистью смотрели на беглецов.

Сзади Акутина раздался лязг затворной рамы. Догадавшись, что Пьянов собирается стрелять, он рухнул на землю, закрыв голову руками и зажмурив глаза. Но выстрела не последовало. Сухой щелчок и дружный смех партизан заставили Геннадия Леонидовича приподняться и посмотреть назад.

Пьянов удивленно крутил в руках автомат, пытаясь понять, почему он не выстрелил. Один из колумбийцев неторопливой походкой подошел к нему и, отстегнув магазин, поднес к глазам незадачливого химика.

– Не заряжен? – простонал тот, готовый расплакаться.

В тот же момент бородач двинул ему кулаком в челюсть. Взмахнув руками, Пьянов полетел на спину, ударившись о ствол дерева. Еще удар – и он со стоном опустился сначала на корточки, потом завалился на бок.

За спиной послышалась возня и вскрики. Акутин обернулся. Оставшиеся двое партизан били Нескромных и Серенко.

Боясь пошевелиться, он не сводил взгляда со сцены расправы над своими коллегами.

«Где же Андрес? – ужаснулся он. – Вдруг эти люди не знают, что я свой?»

Он непроизвольно хмыкнул от собственного определения своего положения.

Над головой раздался шорох. Кто-то, схватив его за шиворот, потянул вверх. Быстро перебирая руками и ногами, Акутин поднялся и тут же увидел улыбающееся лицо Андреса.