Превентивный удар

– Ну что, умники? – брезгливо морщась, Аджимуратов оглядел помещение, залитое светом люминесцентной лампы, задержав взгляд на расположенном под самым потолком узком оконце, и уставился на поляка: – Надо бы испытать вашу заразу.

– Нужны животные, – осипшим голосом проговорил Акутин. – Желательно крысы.

– Нет, – Нурпаши прошел к столу, на котором валялись объедки недавнего завтрака, и сел на стул. – После обеда я дам вам взрывчатку, и вы соберете уже готовую химическую бомбу. А где мы будем ее испытывать, вас не должно волновать. О результатах вы узнаете первыми, – он зловеще усмехнулся. – Если и на этот раз ничего не выйдет, порежу обоих на мелкие куски.

– Позвольте, – встрепенулся Новак, при этом огромный, неестественно выпирающий кадык, подобно мячику для гольфа, скользнул под кожей сначала вниз, затем вернулся на свое место, словно химик проглотил какую-то гадость. – Это нарушение международных конвенций. Использование отравляющих веществ есть преступление.

– Я не буду применять его против людей, – глядя прямо в глаза Владзимежа, заверил Нурпаши. – Это оружие против русских свиней.

Поляк сник. Обмякнув, он закрыл глаза.

– Нам конец, – простонал Акутин, когда за Нурпаши закрылась дверь. – Это чеченцы. Живыми они нас не оставят.

– Что же делать? – едва слышно спросил Новак, не открывая глаз. – Бежать бесполезно. С нами постоянно двое охранников. В окна не пролезет даже птичка.

– Надо делать то, что они говорят, – выдержав паузу, вздохнул Геннадий, – может быть, позже их бдительность ослабнет.

– Разве ты не понимаешь, Гена! – Новак открыл глаза и посмотрел на своего русского коллегу, как на несмышленого ребенка. – К этому времени мы станем преступниками. Нам уже уготована тюрьма.

– Тогда остается одно, – Акутин развернулся к стене и навалился на нее лбом, – работать.

– У меня появилась идея, – Новак с опаской покосился на дверь и, поднявшись с раскладушки, подошел к Акутину. – У нас есть средства защиты, у них нет.

Акутин не узнал Новака. Перед ним стоял совершенно другой человек. Во взгляде появилась злость и решительность.

– Что ты задумал? – одними губами спросил Акутин.

– Через час они поведут нас работать, – он вытер со лба вдруг выступивший пот. – Мы наденем противогазы и костюмы, а потом выпустим газ.

– Ты в своем уме? – опешил Акутин. – Двери заперты снаружи. В коридоре охранник.

– Послушай меня, – поляк наклонился к самому уху своего русского коллеги. – Я сделал немного взрывчатки. Она в столе. Когда газ выйдет, мы спрячемся в железном шкафу и взорвем двери.

Посчитав тему закрытой, Владзимеж улегся на раскладушку и закрыл глаза.

Акутин опустился на диван, перенесенный из лаборатории, и задумался.

В отличие от Новака, которого террористы похитили и вынудили, угрожая убийством, работать на себя, он пошел на сотрудничество добровольно. Конечно, травить людей Геннадий не собирался. Но идея продать технологию получения вещества, изобретенного профессором Свергуном, сама по себе была преступна. Гадать, как будет расценена инсценировка его собственной смерти, а именно убийство совершенно постороннего человека в совокупности с убийством профессора, тем более не приходилось. Он окончательно запутался и не видел никакого выхода из создавшегося положения, кроме как продолжать работать на чеченцев. В этом случае хотя бы есть перспектива, постепенно войдя в доверие и став для этих людей своим, заработать денег. Ведь терроризм – это лишь разновидность бизнеса, а Нурпаши несколько раз упоминал о том, что где-то создается научный центр, который будет работать в интересах мусульманского мира. Он не мусульманин, но и не христианин. Акутин никогда не верил в бога. Может, оттого у него вся жизнь наперекосяк? Здесь же мерещилась возможность пожить красиво.

А что будет, если поляку удастся осуществить свой замысел? Во-первых, нет никакой гарантии, что они все-таки смогут покинуть виллу. Невозможно предугадать, как поведет себя газ в этом здании. Наверняка здесь хорошая вентиляция, а снаружи имеется еще охрана, которая, по закону подлости, перетравится не вся. А если им все-таки удастся уйти, ему-то на всю оставшуюся жизнь обеспечено «небо в клеточку».

Подойдя к дверям, он несколько раз стукнул.

– Чего надо? – раздался из коридора голос Сиражеддина, практически бессменно охранявшего ученых.

– В туалет хочу, – боясь посмотреть назад, прошептал Акутин.

* * *

Несмотря на холод снаружи, в операторском отсеке грузопассажирского «Форда» с логотипами «Ростелеком» на кузове стояла страшная духота. В первый же день вышел из строя кондиционер. Теперь десятки приборов, работающих в напичканном электроникой отсеке, нагревали воздух, воняло пластмассой. Окна были густо тонированы и задернуты занавесками.

Антон Филиппов, устроившись на откидном сиденье рядом с крутящимся стульчиком, на котором расположился Данила, глядел на экран монитора. Сегодня профессор Каныгин вошел в офис «Инвеста» в третий раз.