Преступный мир. Очерки из быта профессиональных преступников

Для репетиции суда на одного из арестантов возлагается обязанность председателя, который должен быть человеком уже немолодым, много раз судившимся, — если даже до своего суда не судившим других или вообще не принадлежавшим к числу юристов, как иногда случается. По бокам председателя садятся двое первых попавшихся арестанта, «безгласные», — это члены суда. Затем с правой стороны занимает место товарищ прокурора. Арестант, изображающий последнего, должен быть самый «зубастый», много таскавшийся по судам и вообще большой законовед. Для этой обязанности также предпочитается либо бывший чиновник, либо студент, — одним словом, выбирается интеллигент. Из них же выбираются защитник подсудимого, секретарь и судебный пристав.

Вся процедура суда производится всеми без улыбки, арестанты относятся к ней вполне серьезно. Выбирается, непременно по билетам, 12 «шаферов», т. е. присяжных заседателей, и начинается суд. Секретарь читает подробно обвинительный акт, который выслушивается внимательно. На вопрос о виновности подсудимый отвечает так, как ему прикажут заранее: все зависит от того, в каком положении дело. Из числа арестантов назначаются свидетели согласно обвинительному акту и каждому свидетелю показывают, что говорить. Когда такого свидетеля вызывают, он рассказывает то, что по обвинительному акту рассказывал судейскому следователю тот свидетель, за которого он выступает. Процесс идет вполне правильно, как в настоящем суде, прокурор и защитник делают свои замечания, председатель их останавливает — это, мол, не относится к делу, это лишнее, не важно и т. д., — как в настоящем суде.

Дело подробно рассматривается, и для многих становятся ясны шансы подсудимого на оправдание или снисхождение в действительном суде. Самая интересная часть процесса — когда изображающий товарища прокурора говорит свою обвинительную речь. Группируя все благодарные данные для обвинителя, он разражается громовою речью против подсудимого. Он не стесняется в выражениях, бранит воров и мошенников на чем свет стоит, говорит о вреде их для общества, о том, что надо, наконец, оградить мир честных людей от посягательств преступников, требует высшей меры наказания и т. д. и т. д. Любопытную картину представляет момент, когда арестант громит арестантов, требует для них наказания, взывая к гражданской доблести «двенадцати шаферов», которые слушают с серьезным видом. Оратор увлекается своей ролью, поносит воров, убийц и грабителей, а арестанты с удовольствием слушают его и одобрительно покачивают головой. Чем яростнее товарищ прокурора, чем больше он «разделывает» преступников, тем больше удовольствия испытывают арестанты; только подсудимый иногда обижается, если обвинитель уж больно бранит его, смешивая его с грязью перед товарищами.

Самый же веселый момент наступает тогда, когда начинает говорить арестант, изображающий защитника подсудимого, Если арестант остроумный, тогда никто не в состоянии удержаться от хохота. Да и трудно представить себе более уморительную сцену, когда арестант, указывая на другого арестанта, кричит о его нравственных достоинствах, его добродетели и безусловной честности. Защитник яростно требует посмотреть на подсудимого и искренне сказать: разве может человек с таким лицом быть способным на кражу или вообще на преступление?

Арестанты хохочут все сильнее, защитник громогласно, с пафосом заявляет, что если даже пред его доверителем положат горы золота и оставят это богатство без надзора, он и пальцем не тронет не принадлежащих ему драгоценностей. Хохот арестантов достигает своего апогея, а подсудимый, имея необыкновенно глупый вид, когда его расхваливает защитник, чувствует себя очень неловко. Он, наконец, не выдерживает и среди общего смеха начинает ругать своего защитника. Тот начинает, прервав свои дифирамбы, в свою очередь ругать «подсудимого», и дело нередко доходит до драки. Если же все кончается благополучно, присяжные выносят приговор, который нередко является пророческим.