Преступники

— Я потребовал доказательств. И что выяснилось? Незадолго до покушения на Баулина заместитель главврача березкинской клиники Рудик прислал Алехину на исследование несколько бутылок «Бауроса». Анализы показали, что это действительно была обыкновенная вода!.. Я подхватился — и в Березки! Говорю Эле: давай срочно в Москву, к настоящим врачам, а не к шарлатанам! А она не хочет уезжать, уверяет, что ей значительно лучше. Опять за свое: тут, мол, чудо века «Баурос», замечательный уход, система сбалансированного питания, сыроедение, сокотерапия и так далее и тому подобное… Я все же уговорил ее… Побеседовал с Рудиком — тот только руками разводит: он-де лично не вел мою жену, в последнее время ею занимался Голощапов, и. о. главного врача… Действительно, претензии я предъявить мог только Баулину, а он сам при смерти… Ну, я зашел к Ростовцеву и высказал ему все, что считал нужным…

— А он?

— Стал оправдываться: мол, какое-то недоразумение, ошибка в анализе! Но подумайте сами, мог ли ошибиться Алехин? Да любая лаборантка может запросто определить, вода это или же лекарство!.. Аркадий Павлович засуетился, стал кого-то распекать, заверил меня, что разберется… Скорее всего, по его мнению, кто-то схалтурил в цехе, где производят «Баурос»… При мне он дал указание своему заместителю Банипартову послать Алехину еще несколько бутылок «Бауроса» на новые исследования… Словом, старался доказать, реабилитироваться… Так я ему и поверил!.. Прихожу в гостиницу, а там меня уже Мелковский поджидает. И, представляете, советует не раздувать скандал, пока, мол, окончательно не прояснится с «Бауросом»!.. В ресторан пригласил… Я послал его подальше вместе с его рестораном… Вы, говорю, с Ростовцевым — одного поля ягода!..

«Меня Мелковский тоже все время тащил в ресторан, — вспомнил Игорь Андреевич, — Обхаживал… Зачем, с какой целью?»

А Пляцковский продолжал:

— Привез я, значит, Элю в Москву, показал в институте… Замдиректора, что ее прежде вел, пригласил меня в кабинет и с ходу ошарашил: скрывать, говорит, не имею права, упущено время. Согласились бы сразу на операцию, тогда за успешный исход можно было бы ручаться на девяносто девять процентов. Теперь же остался всего один… Я ему: как же так? Эля чувствует себя гораздо лучше! Он объяснил мне, что это субъективное ощущение, но снять временную боль это не значит вылечить… Короче, надежды почти никакой…

Феликс Михайлович достал пачку сигарет, дрожащими пальцами вытащил одну и вопросительно посмотрел на следователя.

— Курите, курите, — поспешно сказал Игорь Андреевич.

— Пятнадцать лет не брал в рот, — тяжело вздохнул Пляцковский. — Теперь двух пачек в день не хватает. Все время думаю об Эле… Что меня возмущает: как у Ростовцева мог повернуться язык! «Гарантирую полное излечение»… О покойниках не говорят плохо, но я бы… — Он махнул рукой.

— Ваша жена знает о своем положении? — спросил Чикуров.

— Ни боже мой! На операцию я ее, кажется, все-таки уговорил. Готовят. А чем кончится… Если с ней что-нибудь случится, не знаю, как я буду жить дальше, Ведь получается, что я убийца! — Пляцковский обхватил голову руками и закачался из стороны в сторону. — Что я скажу сыну и дочери? Как буду смотреть им в глаза?!

Чикуров решил закончить допрос. Говорить о каком-то оборудовании, которое помог получить Ростовцеву начальник главка, в этот момент казалось неуместным: у человека, можно сказать, жена при смерти.

Главное сейчас — «Баурос»! Такого оборота следователь даже не мог предположить. Когда Пляцковский ушел, Чикуров позвонил профессору Алехину и попросил о встрече.

— По какому поводу? — поинтересовался Алехин.

— По поводу «Бауроса», — коротко ответил следователь.

— А-а-а, — многозначительно протянул профессор. — Готов хоть сейчас. Могу подъехать к вам.

— Будьте так любезны, — сказал Чикуров.

И действительно, минут через двадцать Алехин прикатил на своей машине.

— Владислав Егорович, — представился он, стремительно появившись в кабинете следователя.

— Игорь Андреевич, — пожал крепкую руку профессора Чикуров и предложил сесть.

Алехину было лет шестьдесят. Он чем-то походил на известного академика Амосова: сухопарый, с орлиным носом, острыми глазами и совершенно седой. Движения быстрые, порывистые.

Профессор положил на стол кожаную папку и спросил:

— Что именно вас интересует?

— Ваше мнение о «Бауросе», который производят а Березках.

— Однозначного ответа у меня нет, — сказал Алехин, открыл папку и достал несколько листков.

— Да? — удивился несколько следователь.

— Сейчас объясню, — продолжал профессор. — В конце июня мне позвонил Рудик, заместитель главного врача березкинской клиники. Знаете его?

— Да, — кивнул Чикуров.