Преступники и преступления. Лагерная живопись, уголовный жаргон

Длительное занятие насильственным промыслом вырабатывало не только профессиональную привычку, но и нравственное кредо преступников в отношении самого занятия и даже своей жертвы. Известный в начале нынешнего столетия грабитель Полуляхов оправдывал, например, корыстные убийства «философией по Дарвину». Совершив с целью ограбления убийство пристава, его жены, кухарки, а затем из-за «жалости» ребенка (как же он будет жить после увиденного!), Полуляхов говорил: «Человек ест птицу, птица ест мошку, мошка еще кого-нибудь ест. И человек ест птицу не потому, что он на нее зол, а потому, что ему есть хочется. А как птице от этого — он не думает: есть хочется и он ест. И птица не думает, каково мошке, а думает только, что ей нужно. Так и все. Один ловит человека, который ему ничего не сделал. Другой судит и в тюрьму сажает человека, который ему ничего дурного не сделал. Третий жизни лишает. Никто ни на кого не зол, а просто всякому есть хочется. Всякий себе как может добывает. Это и называется борьбой за существование». Комментарии здесь излишни. В такой «философии» проявилась жизненная позиция профессионального убийцы, который, кстати, был здоров и имел возможность работать.

Профессиональные «громилы», несмотря на достаточно простой способ завладения имуществом, предпочитали все же совершенствоваться на определенных приемах, которые выполнялись ими с большим мастерством. Одного такого «виртуоза», который душил свои жертвы руками, описывает В. Дорошевич. Наблюдая за ним на каторге, писатель заметил, что когда речь заходила о его преступлениях, Балдоха (так звали преступника) «удивительно воодушевлялся». А однажды показал ему, как это делается. Впечатление В. Дорошевича, испытавшего на себе действие профессионального душителя, было, по его словам, незабываемо: грабитель, писал В. Дорошевич, «как-то молниеносно подставил мне сзади ногу, одной рукой обхватил за талию, а другой — за горло. Я не успел действительно мигнуть, как очутился совершенно беспомощным у него на руках».

Несмотря на то, что в России корыстных убийств было достаточно много, все же профессиональные убийцы составляли исключительное меньшинство. О чем свидетельствуют данные не только официальных полицейских отчетов, но и анализ «блатной музыки»: количество слов, относящихся к этой «специальности», в уголовной лексике очень незначительно и относится преимущественно к общеуголовному жаргону.

Следует отметить, что подобные феномены типов преступников существовали в различные времена, и не только в России. Например, поэт-убийца Лессенер или клан Корню, члены которого воспитывали своих детей в духе насилия и преданности профессии убийцы.

2. Профессиональные воры — самая многочисленная категория преступников, которая дифференцировалась на множество различных «специалистов» в зависимости от объекта, предметов и способов противоправного посягательства. Официально их насчитывалось 25 разновидностей, но на практике было гораздо больше, так как многие в это число почему-то не вошли.

Кражи по существу определяли профессиональную преступность в дореволюционной России, они сохранили устойчивую преемственность на протяжении веков, поэтому проанализируем основные виды профессиональных воров по их значимости в уголовной среде и степени общественной опасности.

Похитители денег из сейфов в преступном мире России стояли на первом месте по воровской квалификации, особому положению и независимости от иных категорий уголовников, что создавало им известный авторитет среди других преступников и даже полиции, где все они были на учете.

В зависимости от способа совершения преступлений они разделялись на «медвежатников» и «шнифферов». Первые «работали» без взлома. Открывали сейфы с помощью ключей, особых отверток и другого воровского инструмента (они имели специальный набор всевозможных приспособлений, который размещался в кожаном поясе). Вторые проникали в сейфы путем взлома замков, дверей.

В начале XX века взломщики сейфов впервые применили при совершении преступлений газосварочный аппарат, что вызвало много споров среди криминалистов России и стран Западной Европы и лишний раз подтвердило мысль о том, что научно-технический прогресс никогда не был безразличен преступному миру.

«Медвежатники», как правило, не поддерживали связей с иными категориями преступников и не совершали иных преступлений, находясь даже в крайней нужде. Некий Павлопуло по кличке «Пан», незаконно обвиненный в убийстве, искренне, как отмечал В. Дорошевич, возмущаясь, говорил: «Неужели я на такую глупость способен? Зачем мне это? У меня, слава богу, есть своя специальность». По словам В. Лебедева, некоторые похитители денежных средств из сейфов были связаны со служащими банков и других государственных или частных учреждений, которые помогали им совершать преступления, главным образом путем передачи информации о конструкции замков и наличии в сейфах денег.