Преступления могло не быть!

— Витя, мы как раз стипендию получили!

Но от встречной нахальной и откровенной усмешки Бережного им стало не по себе.

— Не смешите, чудаки! Кому нужны ваши крохи — полторы-две десятки? Это называется «мелочь», а не деньги. Чтобы располагать валютой, надо работать.

— Мы же сейчас учимся, — Коля и Саша стали неуверенно оправдываться. Ты не думай, мы с тобой рассчитаемся, только работать начнем…

— Бросьте детсадовские замашки, — грубо оборвал Бережной. — Любишь с горочки кататься — люби и саночки возить.

Он подошел поближе и, наслаждаясь своей задушевностью, сказал с мечтательной мягкостью:

— Разве я говорю о каком-то долге? Никаких долгов. Свои люди сочтемся. Но вам-то жить, учиться надо. Вам, сосункам. Деньги под ногами валяются. А взять их легче легкого. Обработаем два-три дела — покроем расходы, и вы в накладе не останетесь. Но надо поторопиться: пока праздники, все пьют, даже сторожа и те не просыпаются после похмелья…

Бережной захохотал и отошел. Поднялась Ванда. Облизывая свежие полные губы, знакомо блестя зелеными глазами, она взяла за руки ребят, грациозно кивнула головой на стол — он был пуст:

— Соглашайтесь! Хоть костюмы приличные будут. Посмотрите на себя — в никудышном тряпье ходите. На свою стипендию сколько лет одеваться будете? А тут один вечер — и все будет!

Растерявшиеся Коля и Саша не знали, что сказать.

— Ну, мы согласны, — неожиданно воскликнул Коля.

Он крепко держался за Сашу Пушкина, а тот потихоньку все дергал рукав своего пиджака. Бережной скривил рот на такое поспешное согласие, но все-таки, помедлив, сказал, также не слишком радуясь:

— Молодцы, ребята, — это другой разговор. Ванда, может, на стол накроешь?

Ванда нагнулась, достала бутылку, которую Бережной, очевидно, открыл раньше. Налил он немного, по полстакана.

— За успешное дело, — поднял стакан с водкой Бережной.

Ребята молча выпили. Коля выпустил рукав Саши Пушкина, пытался сообразить, что его ожидает, на что он дал согласие. Пока он смутно размышлял, Бережной отошел к Ванде, стоявшей у окна. К ребятам он повернулся спиной. Саша Пушкин резко наклонился к Коле, быстро шепнул: «Давай обрываться, пока не поздно!» — и, не дожидаясь, не смотря больше на Колю, оттолкнул стул, с которого встал так, что тот ударился спиной о край стола, и исчез за дверью. Хлопнувшая дверь еще дрожала, когда на середине комнаты одновременно оказались Коля и Бережной. Но Коля стоял, не зная, что предпринять: то ли бежать вслед за Сашей, то ли попытаться объяснить Бережному… А тот, злобно посмотрев на Колю, достал из кармана ключ, запер дверь, стал подходить ближе к Коле, вертя ключом, будто холодным оружием. Коля отступил, испуганно сел.

— Так, милок, — грубо и с угрозой процедил Бережной. — Думаешь, Витю можно так легко обвести вокруг пальца? Ошибаешься, голубчик. С тем пацаном Бережной повернулся к окну и ткнул кулаком по, направлению улицы — разговор впереди. А с тобой сейчас. Я тебя могу так разобрать, ни один хирург не соберет. Но я не хочу. Земляки так не поступают.

Он встал, подошел к двери, отомкнул ее и, бросив ключ на стол, добавил доверительно:

— Брось дурить! Неужели ты трус? Чего испугался? Давай допивать бутылку да и спать пора. Завтра разберемся — утро вечера мудренее, знаешь?

Снова лилась водка, снова потные пальцы сжимали стекло стакана, снова наступило сладостное опьянение, и Коля обнимал Бережного, не понимая, как он мог заподозрить что-нибудь плохое, радуясь замечательной, счастливо обретенной дружбе.

Очнулся Коля, испытывая почти привычную и потому не особенно тяготившую головную боль. Комната тонула в полумраке. Всмотревшись в циферблат будильника, тикавшего на подоконнике, он узнал, что ровно пять часов. «Немного проспал», — подумал Коля. Потягиваясь, поправляя смятую одежду, услышал, как нежно поворачивается ключ в дверном замке. Первым в комнату вошел Бережной. Он громко и неприятно, скрипуче засмеялся:

— Скоро ночь. Хватит валяться, кавалер. Особенно в присутствии женского пола.

Он кивнул на недовольную Ванду, которая, против обыкновения, даже не попыталась заигрывать с Колей. Еще один вошедший — Ягнюков (Циклоп) положил ей руку на плечо, но она ее сбросила и отошла в угол комнаты, взяв со стола пустой стакан и вертя его в руках. Ягнюков процедил:

— Выпить найдется?

— Конечно! — обрадовался Бережной, доставая нераспечатанную бутылку. На, отвори. И закуска есть. Перед операцией нужно заправиться.

Ванда протянула стакан Ягнюкову. Тот усмехаясь, глядя ей в лицо, а не на бутылку, налил себе, а потом остальным.

Водка тускло светилась в стаканах. Коля торопливо выпил.

— Значит, двигаем на столовую, — неожиданно сказал Бережной, холодно глядя на Колю. — Она работает допоздна — выручка останется. Много было пива — улов должен быть. Ты что, Циклоп, пятишься? — он повернулся к Ягнюкову, который, не двигаясь, стоял на месте.

— На столовую не пойду. Надо работать подальше, а не рядом с домом. Можно влипнуть.

— Значит, не согласен, шкура? — Бережной добавил несколько грубых ругательств и проронил злобно:

— Ну вали отсюда, сволочь, обойдемся без тебя!