Преступление

Поначалу в полиции пришлось нелегко. Ярлык мизантропа, полученный Ленноксом еще в школе и подтвержденный в столярной мастерской, казалось, будет висеть на нем до конца дней. Леннокс был первым из нового поколения полицейских — полицейских образованных, считающих, что для их работы необходимы знания во многих областях: психологии, социологии, криминалистике, информационных технологиях, судебной медицину связях с общественностью. Его убеждения вызывали ярость полицейских старой закалки, вводивших свою профессию к патрулированию улиц и уверенному владению дубинкой. Один из самых мучительных моментов Рэй Леннокс пережил во время дежурства в участке в Хэймаркете. Леннокс тогда только поскулил на службу. В участок втолкнули Леса Броуди и еще нескольких зачинщиков потасовки по случаю футбольного матча. Глаза Леннокса и Броуди встретились, в следующий миг бывшие друзья одновременно отвернулись, но поздно: каждый успел стать свидетелем унижения другого. Леннокс остаток дежурства прятался и терзался кишечными коликами, а на следующий день, выйдя из подполья, вздохнул с облегчением — Броуди успели выпустить.

Теперь же, на обочине фривея, обрывающейся в залитое лунным светом болото, Тианна еще не определилась с выражением лица — смущенное оно должно быть или снисходительное.

— Ты наверняка был ужасно милый.

— Твои слова уйма народу с готовностью опровергнет. — Голос почему-то хриплый. — В любом случае, мы не знаем, какой ты станешь, когда вырастешь. Может, ты поступишь в колледж, найдешь хорошую, перспективную работу, — обнадеживающе предполагает Леннокс и спрашивает, глядя ей прямо в глаза: — Почему ты решила, что на тебе никто не женится?

— Потому что Винс… а потом и Клемсон… говорили, если я кому-нибудь расскажу, что я наделала… то есть что случилось, меня никто замуж не возьмет.

— Ты ничего не наделала. Виноваты эти мерзавцы, а не ты. — Леннокс шарахает кулаком по капоту, багровеет от ярости. — Всегда об этом помни. Всегда.

Тианнины огромные глаза в лунном свете кажутся почти мечтательными, но Леннокс знает: его ярость страшит девочку в той же степени, что слова — ободряют. Он берет себя в руки, говорит мягко:

— Тебе встретится хороший парень, вы поженитесь, и он будет любить и уважать тебя.

— Как ты любишь и уважаешь Труди, да?

— Ну да, — выдыхает Леннокс:

— А у Труди хорошая работа? Перспективная?

— Нуда, пожалуй. В смысле, да, хорошая. — Леннокс лебезит перед собственным высокомерием. Он привык скептически относиться к успехам Труди. Она хорошо проявила себя в своей коммунальной корпорации, пару раз получала повышения, считалась успешной. А он считал, что важнее его работы ничего в природе нет, самомнение лезло у него из ушей, презрение к окружающим превышало допустимые нормы. Леннокс мучительно раскаивается — будь Труди здесь, он бы попросил прощения, не для галочки, а от всего сердца попросил бы.

Разговоры с Тианной, даже вот такие, обрывочные, — словно пулеметная очередь. Леннокс измочален, изорван в клочья; общение с жертвами сексуального насилия в полицейском участке никогда его так не изматывало. С Тианной нельзя играть роль, прикрываться полицейским значком. Зато, пока девочка с ним, она избавлена от цепких лап тварей типа Диринга, Джонни и, пожалуй, Чета. Карточка Хэнка Аарона не идет из головы.

— А скажи, когда твоя мама болела, Стэрри с тобой хорошо обращалась? — Мимо проносится автомобиль, у Леннокса екает сердце.

— Да, нормально, — отвечает Тианна, впрочем, без особой уверенности. — Только рядом все время ошивался этот Джонни ее брат. Гадости говорил. Ненавижу, когда он приходит к маме или к Стэрри.

— Так Джонни — брат Стэрри?

— Угу. Мне жалко Стэрри — ее сына застрелили возле ларька на заправке, и вообще. Только мне не нравится, что мама водит дружбу с ней и с Джонни.

Леннокс не заметил ни малейшего сходства между Джонни и Стэрри.

— А что тебе известно про Ланса?

— Ланс — полицейский. Ты, наверно, думаешь: раз полицейский, значит, честный человек, да?

— Вроде того, — мямлит Леннокс, глядя вверх, на шумящие кроны. «Куда Джинджер запропастился, мать его?»

А журнал-то на яхте. Вопрос времени. «Идеальная невеста». Его визитная карточка, повод вернуться в педофильское гнездо. Причин хоть отбавляй. Речь теперь не об одной Тианне. Пусть только попробуют ему воспрепятствовать. «Пусть только попробуют».

— А ты любишь Труди?

Простой вопрос выбивает почву из-под ног. Кружится голова.

— Любил раньше, точно знаю, — произносит Леннокс, собравшись с духом. — А сейчас мне кажется, что наши отношения зашли в тупик. Видишь ли… в общем, между нами… между нами столько всего было. Теперь я уже не уверен, любовь это или просто некий образ жизни, к которому мы оба привыкли. Иногда я думаю…

— О чем?

— О том, что нам пора расстаться. Только это нелегко.

Перед глазами множатся образы Труди. Когда Леннокса притащили к ней домой после случая в пабе. Когда она поняла, чтб он чувствует — в туннеле, после похорон. Она едва сдерживала слезы, выкрикнула: «Рэй, мой милый, бедный мой». В груди поднимается горячая волна.