Преступление в Орсивале

Однако г-на Домини. что бы он там ни говорил себе, весьма раздражало несогласие остальных участников расследования с его мнением, и потому он ждал их донесения в состоянии нервической взвинченности, что не ускользнуло от внимания его письмоводителя. Опасаясь пропустить появление Лекока и тем самым продлить свое неведение, г-н Домини даже распорядился подать завтрак прямо в кабинет. Увы, это оказалось бесполезным! Минутная стрелка уже несколько раз описала круг на голубом циферблате настенных часов, украшающих Дворец правосудия, но никто не приходил.

Чтобы убить время, г-н Домини еще раз допросил Гепена и Подшофе, однако эти допросы ничего не добавили к тому, что ему уже было известно. Один из обвиняемых клялся богом и небесами, что сказал все, что знал; второй замкнулся в угрюмом молчании и повторял, как заведенный: «Знаю, что я пропал, делайте со мной что хотите».

Г-н Домини приказал было послать в Орсиваль конного жандарма, чтобы тот установил причину столь невероятной медлительности, но тут привратник доложил о прибытии тех, кого он так ждал.

Следователь распорядился немедля пропустить их, и так велико было его нетерпение, что он вскочил и вышел им навстречу, невзирая на столь оберегаемое им достоинство своего сана.

- Господи, как вы поздно! - воскликнул он.

- Все это время мы ни минуты не потратили даром и даже глаз не сомкнули, - сообщил мировой судья.

- Значит, есть новости? Найден труп графа?

- Новости есть, и немалые, - ответил Лекок. - А вот труп графа не найден и, смею заверить, никогда не будет найден по той простой причине, что господина де Тремореля никто не убивал. Он вовсе не жертва, как можно было предполагать поначалу, а убийца.

От столь недвусмысленного заявления судебный следователь подскочил в кресле и закричал:

- Но это форменное безумие!

Лекок никогда не позволял себе смеяться над судебными чиновниками.

- Не думаю, - холодно отпарировал он. - И даже уверен, что если вы, господин судебный следователь, соблаговолите уделить мне полчаса времени, я буду иметь честь убедить вас в своей правоте.

Г-н Домини слегка передернул плечами, сыщик заметил это и удвоил настойчивость.

- Более того, я убежден, что вы, господин судебный следователь, прежде чем я выйду из вашего кабинета, вручите мне постановление об аресте графа Эктора де Тремореля, в настоящее время считающегося мертвым.

- Ладно, - сдался г-н Домини, - говорите.

Лекок весьма сжато представил факты, обнаруженные после начала расследования как им самим, так и мировым судьей. Но излагал он их не в том порядке, в каком узнал или догадался о них; а в хронологической последовательности, так что каждое новое событие, о котором он рассказывал, совершенно естественно вытекало из предшествующего.

Более чем когда-либо Лекок вошел в образ безобидного лавочника, говорил тихим приятным голосом, постоянно ввертывал заискивающие формулы наподобие: «Я буду иметь честь» или «Если господин следователь соблаговолит дозволить мне». Как и накануне в «Тенистом доле», он извлек из кармана бонбоньерку и при каждом захватывающем или важном эпизоде отправлял в рот лакричную пастилку.

Чем дальше он вел рассказ, тем явственней выражал г-н Домиии изумление. Временами он даже не в силах был удержаться от возгласов вроде: «Поразительно! Невероятно!»

Лекок закончил. Проглотив алтейную пастилку, он поинтересовался:

- Что вы думаете теперь, господин судебный следователь?

Прямо скажем, г-н Домини был отнюдь не в восторге. Да и можно ли не испытать тайной досады, когда подчиненный одним махом грубо разрушает систему, которую ты с таким трудом создал и выстроил? Но как бы ни держался г-н Домини за свое мнение и как бы мало ни был расположен к чужим доводам, на сей раз он вынужден был отступить перед неотразимой очевидностью фактов.

- Ну что ж, - сказал он, - я убедился, что против жизни господина Клемана Соврези было совершено преступление при содействии Робло, которому за это хорошо заплатили. Завтра господин Жандрон получит распоряжение безотлагательно произвести эксгумацию и вскрытие трупа вышеномянутого Клемана Соврези.

- Я обнаружу яд, можете быть уверены, - заявил доктор.

- Превосходно. Но разве из того, что господин де Треморель отравил друга, чтобы жениться на его вдове, обязательно и неопровержимо следует, что вчера он убил жену, а потом бежал? Нет, в это я не верю.

Папашу Планта просто корчило от ярости, но, боясь взорваться, он не решился заявить г-ну Домиии, что тот заблуждается.

- Прошу прощения, сударь, но мне кажется, что самоубийство мадемуазель Куртуа, самоубийство, но всей видимости, мнимое, все-таки кое-что доказывает, - возразил Лекок.

- Ну это еще нужно проверить. Совпадение, на которое вы так упираете, может оказаться простой случайностью.

- Но позвольте, сударь, - теряя терпение, продолжал настаивать сыщик, - я точно знаю, что господин де Треморель побрился, у меня есть тому доказательства. Кроме того, мы не нашли сапог, которые, как уверяет камердинер, обул утром граф…