Преступление победителя (ЛП)

— Разумеется. Скажите мне, способен ли их предводитель вдохновить? Я никогда с ним не встречался. Но вы были его пленницей. Считаете ли вы, что этот новоиспеченный губернатор обладает... харизмой? Притягательностью и силой, которые могут заставить людей пойти ради него на крайний риск?

Кестрел с трудом сглотнула.

— Да.

— Я хочу вам кое-что показать. — Император указал на ящик, который несколько минут назад закрыл. — Принесите то, что там внутри.

Это была золотая монета с отчеканенным на ней профилем императора.

— Я приказал, чтобы эту серию выпустили в честь вашей помолвки, — сказал он. — Переверните монету.

Кестрел исполнила приказ. То, что она увидела, повергло ее в ужас. Это было изображение скрещенных спиц для вязания.

— Вы знаете, что это?

Кестрел помедлила, прежде чем ответить:

— Это символ Джадис.

— Да. По-моему, это прекрасная сказка, чтобы связать ее с вами.

Джадис была воительницей из старинной валорианской легенды. Лейтенантом. Её армия была разбита, а сама она взята в плен вражеским полководцем, который добавил её к своему гарему. Ему нравились все его женщины, но у него появилось особое пристрастие к валорианке. И всё же он не был глупцом. Её приводили к нему обнажённой, чтобы лишить шанса спрятать оружие. И девушку связывали, во всяком случае, поначалу. Он не доверял её рукам. Но Джадис была ласковой и послушной, и со временем главнокомандующий заметил, что она сблизилась с другими женщинами из гарема. Они обучили её вязанию. Иногда, в перерывах между сражениями, он замечал девушку у женских палаток, вяжущую нечто бесформенное. Ему показалось интересным, что валорианская жестокость и непокорность оказались лишь мифом. Какой домашней оказалась эта маленькая воительница!

— Что это? — спросил он.

— Это для тебя, — ответила Джадис. — Тебе понравится, вот увидишь.

Шерстяное изделие росло от месяца к месяцу. Оно стало поводом для своего рода шутки: он спрашивал, что она вязала: носок, тунику, плащ? Её же ответ всегда был одинаков.

— Увидишь, тебе понравится.

Однажды ночью в своей палатке, спустя много времени после того, как он перестал связывать девушку, главнокомандующий спросил её:

— Ты знаешь, что за битва произойдёт завтра?

— Да, — ответила Джадис.

Главнокомандующий планировал нанести удар в самое сердце Валории. И у него были все шансы на успех.

— Ты, должно быть, ненавидишь меня за это.

— Нет.

При звуке этого слова у него на глазах выступили слезы. Он хотел рыдать, прижавшись к коже Джадис. Он не поверил своей пленнице.

— Любовь моя, — сказала Джадис, — я почти закончила твой подарок. Позволь мне довязать его здесь, рядом с тобой. Он принесёт тебе удачу в бою.

Её слова рассмешили мужчину, он не мог даже вообразить, каким образом он должен был носить этот уродливый комок шерсти. Но воспоминание о том, как упорно она продолжала своё жалкое занятие, было ему приятно. Пусть у неё не было ни малейшего умения вязать, само усердие было подтверждением её преданности.

Главнокомандующий подошёл ко входу в палатку и приказал принести корзинку с её вязанием.

Он поставил корзинку у кровати и снова насладился девушкой. Потом она села вязать возле него. Тихий перестук спиц навевал на главнокомандующего сон.

— Ты ещё не закончила? — спрашивал он.

— Закончила. Только что.

— Но что это?

— Ты не видишь? Тебе не нравится? Посмотри повнимательнее, любовь моя.

Он наклонился, и тогда Джадис вонзила спицы ему в горло.

Монета потяжелела в ладони Кестрел. У девушки перехватило дыхание.

Император сказал:

— Мы говорили ранее о твоём пребывании в плену у Арина.

— Всё было совсем не так, — она сжала монету. — Я не Джадис.

— Не так? Я слышал, губернатор довольно привлекателен.

— Я так не думаю. — Во всяком случае, не думала сначала. Как жалко, что она не видела настоящего Арина. Насколько хуже стало, когда она поняла, кто он. И как ужасно она чувствовала себя сейчас, когда он был для нее потерян, а император выспрашивал ее тайны. — Он никогда не был моим любовником. Никогда.

Это, по крайней мере, было правдой. Звук её голоса должен был убедить императора. Или то, как она сжала монету. Он мягко произнёс: