Преступление капитана Артура

– Как вы прелестны, моя Клерибелль! – сказал он.  – Сэр Руперт, украсьте волосы вашей матери дубовыми листьями. Нет, нет, не так! Сделайте гирлянду, баронет… Моя белокурая возлюбленная, вас можно принять за доброго гения этой местности!.. Какой же я счастливец, Клерибелль, обладая женой с волосами, напоминающими цветом янтарь моих трубок, и согласную ехать со мной на поиски Геркулесовых столбов!.. Вы купили меня, миссис Вальдзингам, точно так, как вас купил сэр Режинальд Лисль. Это своего рода закон возмездия, как выражаются наши соседи. Вы платите за мое платье, мои сигары, за вино, которое я пью, платите и лакею, услугами которого я пользуюсь… На вас же будут лежать расходы путешествия, которое я предпринимаю, чтобы избегнуть своих воображаемых демонов.

Был уже седьмой час, когда поехали обратно в замок. Рахиль Арнольд отворила ворота парка, между тем как ее белокурый мальчик, цеплявшийся за складки ее платья, пристально смотрел на другого мальчика, тоже белокурого, который сидел на фаэтоне между мистером и миссис Вальдзингам. Жильберт стоял, облокотившись на решетку своего садика, и курил свою грязную глиняную трубку. Он едва пошевельнулся, чтобы снять свою изорванную шапку, когда экипаж проехал мимо. Он был, по обыкновению, непричесан, небрит, неопрятен и мигал усиленно кошачьими глазами. Тень его ложилась прямо под копыта лошадей, бежавших крупной рысью.

Капитан с женой обсуждали проект путешествия весь вечер. Решено было ехать как можно скорее, так как нетерпению капитана не было границ. Он готов был ехать хоть сейчас же. Они брали с собой сэра Руперта и двоих слуг. Чтобы не терять лишнего времени, хотели ехать в Лондон на курьерском поезде. Нужно было покинуть Англию немедленно, а закупить все необходимое к дороге предполагалось во Франции, через которую им приходилось ехать.

– Каким красивым кажется мне сегодня наш дом, Артур!  – сказала миссис Вальдзингам, когда муж высадил ее из фаэтона и они вошли в переднюю, уставленную экзотическими цветами.  – Я бы желала, чтобы вы свыклись с английской жизнью.

– Я этого и хотел, Клерибелль… Да, дом очень хорош. И меня можно считать за второго Каина, если я способен бежать из этого рая.

Они еще не вышли из передней, когда лакей подал им серебряный поднос, на котором лежали две визитные карточки: мужская и женская.

– Что это? – спросил капитан рассеянно.  – Положите их в корзинку для визитных карточек, миссис Вальдзингам.

– Но эти господа здесь, капитан. Они желали дождаться вашего возвращения и теперь рассматривают картины в столовой.

– Картины!

Капитан снял шляпу и вытер лоб носовым платком.

– Что это за люди, Клерибелль? – спросил он жену, которая рассматривала карточки.

– Это поистине странное совпадение, Артур! Это те самые, имена которых мы прочитали в списке новоприбывших в Брайтон, – ваши индийские друзья: майор Варней с женой.

В это мгновение дверь столовой отворилась, и из нее показалось смеющееся лицо.

– А вот он и есть, милый наш товарищ! – воскликнул этот человек веселым тоном.  – Наконец-то я опять нашел вас, старую лисицу!.. Видите, Артур, я отыскал вас!.. Что, старый друг?… Что, старая, хитрая лисица?!. Что, дорогой товарищ, что?

При этих словах майор Гранвиль разразился самым веселым неудержимым хохотом. Он кинулся к своему «дорогому товарищу», к «старой лисице» и несколько раз крепко пожал ему обе руки. Нельзя было сомневаться, что это свидание доставляло ему величайшую радость. В порыве этой радости он как безумный повторял все одни и те же фразы. Это был высокий и сильный мужчина со свежим, румяным лицом. Голубые глаза его, которые то закрывались, то снова открывались, имели почти ослепительный блеск. У него были чрезвычайно белые и блестящие зубы, розовые губы и прекрасный цвет лица; каштанового цвета усы и густые волосы, обрамлявшие его лоб, были с золотым оттенком. Общее впечатление, производимое его лицом, было, если можно так выразиться, ослепительное: на него нельзя было долго смотреть, как и на солнце. Он был в широком, домашнем костюме, который шел ему, на нем было пальто с бархатными отворотами, жилет лимонного цвета; галстук был повязан как можно небрежнее, на часовой цепочке красовалось множество брелоков, а руки были покрыты перстнями. Он сверкал и блистал с головы до ног, и казалось, что он распространяет вокруг себя какое-то сияние.

«Старая лисица», бледная и угрюмая, оказала ему очень холодный прием и представила его миссис Вальдзингам. Майор был в восхищении.