Преступление и наказание

И не только я перевоспитываюсь таким образом в солнечной Испании. Сами испанцы, особенно те, кому сфабриковали дело или навешали лишнего, откровенно говорят, что «надо сваливать из этой страны и joderla si se pueda». В переводе на русский это означает, что они тоже хотят сделать гадости соотечественникам.

ЗАБУРЕЛ… ЗАБУРЕЛ…

Чёрт дёрнул меня поумнеть. Увидел в своём блоке для наркоманов объявление о курсах монтажников телекоммуникационных линий и решил записаться. Безо всякого собеседования вдруг вызывают и приглашают на курсы в соседний блок. Соседи — это приблатнённый блок. Он отличается от других чистотой, цветочками, кучей дополнительных внутренних правил и возможностью найти раньше работу или получить разрешение на отпуск. Есть такое послабление в несоветских тюрьмах.

Прихожу на курсы, где нахожу ещё пятнадцать таких умников, получаю пишущие принадлежности, тетрадь и сижу, наслаждаясь первым уроком на тему «Электричество — это физическое явление».

Вдруг, по окончании дня, мне объявляют, что теперь я должен перейти в этот modulo de respeto. Я фигею: мы так не договаривались, я не хочу, но в тюрьме, как и в армии, приказы не обсуждаются.

Я матерюсь кириллицей, мой товарищ-румын латиницей, но смысл слов, большая часть которых в обоих алфавитах располагается в нижней их части, в переводе на любой другой язык звучит одинаково. Собираем барахло и на глазах оставшихся нарков, которых удавливает внутренняя лягушка (ну, какой же нарк не мечтает о «модуле респето»), идём на повышение.

У блатных народу больше. Сразу бросается в глаза нестроевая фигура зэков. Ровными ходят только те, кто в командных должностях. Остальные должны быть «чего изволите», потому жизнь в этом блоке может закончится внезапно и с большим понижением. Мне уже приходилось видеть таких, переведённых из «респето» к наркоманам. Весь их вид говорил о том, что они не против устроить самоубийство, но, просто не знают, как это сделать. Мне захотелось обратно. На свободу. И я даю себе слово, что по окончании учёбы напишу заяву о переводе в нормальный блок.

А пока изучаю правила, которые, со всех сторон, помогающие адаптироваться новичкам, сообщают в ненавязчивой форме. В принципе, ничего страшного, но смешно: взрослые мужики играют в детские игры, всем своим видом показывая, как они стараются перевоспитаться.

По утрам — общее собрание. Все расселись и старший блока просит новичков представиться. Прибывщие, в том числе и я — называем имена и номера блока откуда перевели.

— А теперь, дети, похлопаем дружно нашим новеньким.

Хе-хе! Нет, разумеется, фраза была составлена из других слов.

— А теперь, сеньорес, поприветствуем тех, кто к нам прибыл.

Все захлопали так, что я с интересом пробежался взглядом по участникам этого действа. Глаза потухшие, морды тупые, что говорило о том, что добрая половина из них стоит по утрам в очереди за дозой. Но аплодировали самозабвенно, потому что это сказал старший. Это закон, а закон нарушать нельзя. Закон надо исполнять. У меня поднялось настроение. Тем же моментом я фиксирую иронические умные физиономии, которые с интересом наблюдали представление. Здесь тоже есть нормальные, если считать нормальностью лицемерие.

Делаю обход зала. На одной двери в столовую висит бумажка: «В эту дверь входить нельзя. Иначе — замечание». На другой соответственно: «В эту дверь входить нельзя, иначе — замечание». Эти замечания можно получать за нарушение любых неписанных правил: полотенце, оставленное на кровати, на стуле, за несданную в стирку простыню, когда это делают все, за снятую на солнце рубашку в любой другой день кроме воскресенья и без разрешения старшего, за… Накопленные таким образом замечания в сумме дадут наказание и зэка переведут в другой блок, где он будет изо всех сил тереть окна и писать жалобные просьбы, умоляя вернуть его в палату номер шесть.

По воскресеньям в модуле проводят викторины «угадай слово», где премией будет освобождение на неделю от уборочных работ. Грамотно придумано: каждый нарк добровольно читает энциклопедии и словари в своё свободное время.

Тем временем продолжается учёба. Осилив природу электрических явлений, к концу третьего дня я узнал про закон Ома и про существование параллельных и последовательных соединений. Некоторые трудности возникли при распознавании смешанных соединений и нарисовании электрических схем, из батареи, лампочки, сопротивления и выключателя с предохранителем. И всё это посредством диапозитивов для 7го класса, в которые мы пялились по восемь часов в день. Мне поскучнело. Я напряг извилины, взял бланк и красивым почерком вывел на нём: «Прошу отчислить меня с курсов электромонтажников по причине, что уровень курсов не соответствует моим ожиданиям».

Когда пишешь серьёзные тексты по-иностранному, нужно писать серьёзные слова, которые я не всегда знаю. То есть, обычно я знаю, но не помню написания. Спрашиваю сокамерника.

— Хуан Карлос, как пишется слово ожидания? — а рука уже автоматически берёт словарь.