Преступление Гаррарда

— Соедините меня с банком Фардаля. Хочу знать, в Лондоне ли он и можно ли поговорить с ним.

Через пять минут он узнал, что Фардаль уехал на несколько недель. Справившись об адресе, получил от одного из служащих ответ, что Фардаль уехал в Южную Францию, не оставив определенного адреса. Письма не должны были ему пересылаться и все деловые вопросы должны были решаться в Лондоне. Поблагодарив, Гарвей повесил трубку.

Он подвинул поближе бумагу, но долго не мог остановиться на обращении в письме. Наконец ему удалось написать следующее:

«Дорогая Мильдред!

Думаю, будет лишним говорить, что твое письмо, которое передал мне Эндрью, явилось тяжелым ударом. Я не знаю, кому ты обязана полученными сведениями, но тебя обманули как относительно моего положения, так и относительно моих планов. По возвращении из Ривьеры я действительно нашел дела фирмы сильно пошатнувшимися, но делаю все, чтобы привести их в порядок, и имею все основания предполагать, что усилия увенчаются успехом. Хотел бы напомнить, что ложь не в моем характере и при отъезде из Англии мне незачем было разыгрывать роль удирающего банкрота.

Твое материальное положение не представляется мне в таком мрачном свете, как тебе. У тебя рента в 2000 фунтов в год. За дом и мебель ты получила 30 000 фунтов дохода. В настоящий момент я еще не в состоянии увеличить этой суммы, но как только мои планы будут приведены в исполнение, позабочусь об этом.

Кроме того, не хотел бы скрывать от тебя, Мильдред, что считаю твое поведение неправильным и в высшей степени эгоистичным. Ты продала в мое отсутствие не только дом, но и мебель и все вещи, составлявшие мою личную собственность, на которую ты не имела никакого права. Ты ясно показала, что ничем не хочешь помочь мне в тяжелую минуту. Твое поведение вынуждает снова подвергнуть испытанию наши отношения, которые, как ты согласишься, приняли за последние годы очень неудовлетворительный характер. Ты, кажется, не питаешь больше ко мне никаких теплых чувств, и я должен о себе сказать то же самое. Не знаю, хочешь ли ты принять меры для развода. Но если собираешься это сделать, я ожидаю сообщения о твоих условиях. Если же хочешь и впредь носить мое имя, я должен напомнить о моем праве назначать твое местожительство и выбирать твоих друзей. Жду твоего ответа.

Гарвей».

Он заклеил конверт и погрузился в размышления. Ему казалось, что он был не совсем честным, составляя это письмо, хорошо знал, что в глубине души хотел лишь одного: свободы. Он ни слова не сказал об этом Мильдред и не сообщил ей, что именно является причиной этого желания. С другой стороны, он ясно сознавал, что эта истинная причина оставила бы ее совершенно равнодушной. Он теперь отлично изучил ее характер. Попроси он у нее свободу, она использовала бы это для предъявления новых денежных требований…

Раздался телефонный звонок. У аппарата был мистер Поултон.

— Я говорил с директором,— сказал он,— кажется, все можно устроить без всяких затруднений. Принесу их вам в будущий вторник.

— Только через неделю? Мой друг требует свои бумаги. Мой счет дает мне полное право получить их обратно.

— Конечно, мистер Гаррард, но такие вещи не делаются в пять минут. Постараюсь, чтобы это уладилось как можно скорее.

— Но бумаги…

Внезапно Гарвей смолк: услышал, что кто-то тихо открыл дверь, и понял, кто стоит на пороге.

— Ну ладно,— поспешно закончил он.— Только, пожалуйста, не позже будущего вторника.

Он повесил трубку. Несколько минут у него не хватало духу взглянуть на нее. Грэйс закрыла за собой дверь и положила перед ним пачку писем. Он взял перо и только теперь взглянул на нее.

Но ее лицо было спокойным. Несколько минут она, ожидая, стояла перед ним. Он облегченно вздохнул и взялся за работу.

21

Герберт Фардаль на некоторое время выкинул из головы вое свои банковские дела.

Хмурый и недовольный расхаживал он назад и вперед по вестибюлю отеля «Негреско» в Ницце. Он прошелся таким образом уже раз пятнадцать, и его терпение окончательно иссякло, когда дверь лифта открылась и на пороге показалась Мильдред. Увидев ее элегантную фигуру и очаровательную улыбку, он почувствовал, что его гнев испаряется. Она не зря заставила себя ждать: белоснежное парижское платье, черная, украшенная драгоценными перьями шляпа и очаровательные лакированные туфельки были исполнены вкуса и изящества. Мистер Фардаль любил по возможности чаще показываться с элегантными дамами того общества, в которое стремился быть принятым. Когда он поцеловал ее свежеотманикюренные пальцы, его плохое настроение окончательно исчезло.

— Я не долго заставила вас ждать? — равнодушно сказала она.— Массажистка запоздала и я чувствовала себя немного усталой.

— Всего 45 минут.

— Серьезно? Когда одеваешься, время летит так быстро! Где мы обедаем?

— Где хотите. Не отправиться ли вам в Монте-Карло?

— Прекрасно! Вы поможете мне выиграть немного денег.