Преступление без смысла

Когда тётя ушла, Глеб потянулся за яблоком, но тут скрипнула дверь, и вошёл странный гость…

Точнее, гостья.

"Забыла что-то", — решил Глеб.

Но это была не тётя. И даже не медсестра.

Вошедшей оказалась девушка в деловом костюме — тёмно-серый жакет и брюки. С её внешностью это не вязалось: сиреневые волосы стоят торчком, в левой ноздре пирсинг… В общем, костюм бизнес-леди, а лицо хакерши-неформалки.

Пройдя в палату, «хакерша» подошла к Вове:

— Тебе нужно в туалет. Срочно.

Вова глянул на гостью, но как-то вяло… а потом слез с койки и заковылял к двери, даже не надев тапок.

— Планшетник оставь, — велела девушка. — С этой минуты будешь проводить с ним не больше часа в день и займёшься спортом — скажем, бегом… Теперь иди. А, нет, стой: на обратном пути споёшь «Кукушку».

Вова сонно признался:

— Я слов не знаю.

— Живёшь в неволшебке и не знаешь Цоя? А песню про ёлочку знаешь?

— Знаю.

— Вот её и споёшь — только в коридоре… Всё, иди давай, надоел уже!

Глеб наблюдал за ними с открытым ртом. Когда Вова вышел, «хакерша» повернулась к нему:

— Теперь можно и поговорить.

Она была старше Глеба лет на пять-шесть. Рот он так и не закрыл, за что и поплатился:

— Мух, что ли, ловишь? И кончай на меня глазеть.

— Да не глазею я!.. — вспыхнул Глеб.

— А впрочем, глазей, — разрешила «хакерша». — Я лучшее, что тут можно увидеть.

Глеб разозлился:

— Я же сказал, что не глазею! И вообще, кто вы… ты такая?

— О, уже и на «ты» перешёл, — гостья хихикнула. — Правду говорят, что у нынешних подростков нет никакого почтения к старшим.

— Да ты не намного старше меня! — возмутился Глеб.

— Мне, между прочим, уже девятнадцать, — «хакерша» села на стул. — Хотя у дам о возрасте не спрашивают.

— А я и не спрашивал — ты сама сказала.

В палате повисла тишина: Глеб ждал объяснений, а гостья бесцеремонно его разглядывала. Наконец она сказала:

— А ты за словом в карман не лезешь… Может, не зря он передал ингениум тебе.

Глеб вздрогнул. В мозгу мигом всплыло: «Нужно… сберечь… ингениум…»

— Меня зовут Дея, — гостья протянула руку. — Это значит «деятельная». Не хочу хвастаться, но имя мне подходит.

Ответив на рукопожатие, Глеб представился — хотя почему-то был уверен: Дея знает и его имя, и фамилию, и возраст.

— Держу пари, позавчерашний вечер тебе кажется сном, — сказала Дея. — Расслабься — с ума ты не сошёл: всё было на самом деле.

Глеб заёрзал — неужели выяснится, что с ним стряслось? А Дея продолжила:

— Человека, которого ты встретил, звали Далебор. Ты о нём ещё услышишь, а пока что…

— Звали?.. — перебил Глеб. — Но врач сказал, нашли только меня — выходит, он всё-таки…

Говорить «умер» не хотелось, и Глеб умолк. В глазах Деи отразилась боль:

— Ты прав, он умер. Если интересно, куда делось тело, то всё просто: тело забрали мы. И пришлось менять память всех, кто видел его.

Глебу стало холодно.

Мелькнула мысль о розыгрыше, но как-то робко… Хотя лучше бы его разыгрывали, — а то правда получалась какой-то зловещей. Он даже сглотнул.

— Кто вы?

— Ну, — Дея взяла яблоко из пакета, — я бы сказала, только боюсь, не поверишь. Видишь ли, чтобы поверить мне, ты должен кое-что увидеть, а чтобы увидеть это «кое-что», ты должен отречься от самого себя — точнее, от своей нынешней жизни. Но если ты от неё отречёшься, а потом увидишь это «кое-что», и оно тебе не понравится, то назад пути не будет. Такая вот дилемма.

Дея вгрызлась в яблоко, и тут до них донеслось:

В лесу родилась ёлочка,

В лесу она росла…

— О, запел наконец, — хмыкнула Дея. — А фальшивит-то как!..

Закричали медсёстры, пытаясь урезонить «певца», но Вова всё голосил — и не где-нибудь, а в коридоре, как ему и велели. Глеб был поражён:

— К-как ты это сделала? Это что, гипноз?

— Угу, — кивнула Дея, — могу и тебе что-нибудь приказать… Да не бойся, не буду! Теперь ты знаешь, что я умею. Этот мир не такой, каким ты его представлял: не обижайся, но сейчас ты как муравей, который видит лишь свою поляну. Однако судьба свела тебя с нами… кстати, чуть не забыла…

Она достала из кармана предмет — вроде мобильник, но всего с одной кнопкой:

— Держи.

— Что это? — удивился Глеб.

— А разве не видно? Это телефон. Звонить с него можно только мне, зато хоть с Марса.

Глеб повертел телефон в руках:

— А оно мне надо?

— Надо или нет — решай сам. Только я не зря сказала про муравья и поляну: ты можешь увидеть остальной лес. Хочешь остаться муравьём — выкинь телефон и забудь, что слышал. Но если предпочтёшь узнать мир таким, какой он есть, просто позвони.

— А почему не объяснить всё сейчас? — недоумевал Глеб.

— Потому что сначала тебе нужно принять решение.

— Какое решение?

— Ты должен забыть о своей жизни, а все, кого ты знал, забудут тебя — даже твоя тётя… Хотя от этого я бы не расстроилась. Но взамен ты узнаешь, что находится за пределами поляны.

В коридоре вновь закричали — врачи пытались вколоть бедному Вове успокоительное.

— Мне пора, — Дея встала со стула. — И помни: позвонишь, назад пути не будет.

— Постой!.. — Глеб подался вперёд. — И это всё, что ты скажешь?! Ты же ничего не объяснила!

Дея обернулась с порога: