Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г.

При условии ежедневной подачи пополнения, боезапасов этот новый рубеж обороны будем оборонять с прежним упорством. При задержке и перебоях в получении помощи и этого рубежа не удержать. Самые тяжелые условия обороны создает авиация противника. Авиация ежедневно тысячами бомб все парализует. Бороться нам в Севастополе очень тяжело. За маленьким катером в бухте охотятся по 15 самолетов. Все средства перетоплены».

«Города почти нет, – писал краснофлотец Евгений Петров, прибывший в Севастополь на лидере «Ташкент» 27 июня. – Нет больше Севастополя с его акациями и каштанами, чистенькими тенистыми улицами, парками, небольшими светлыми домами и железными балкончиками, которые каждую весну красили голубой или зеленой краской. Он разрушен…»[66].

К утру 26 июня пали все внешние укрепления Севастополя. Теперь судьба крепости была окончательно решена. VIII авиакорпус с 19 по 26-е число выполнил 4700 самолето-вылетов и сбросил почти 4000 тонн бомб. 27 июня, когда уже начались бои в самом городе, был произведен 671 самолето-вылет и сброшено еще 556 тонн бомб всех калибров.

Рихтхофен мог быть доволен. Однако насладиться окончательной победой ему не дали. Еще 15 июня фон Бок сообщил ему, что скоро надо прибыть в Курск, где подготовить новую штаб-квартиру для VIII авиакорпуса таким образом, чтобы он мог начать операции, как только Севастополь падет. Рихтхофен до последнего оттягивал свой отъезд. Однако 22-го числа пришел уже приказ командования люфтваффе: в течение трех дней отбыть в Курск. Командование всеми подразделениями, задействованными в Крыму, было поручено оберсту Вольфгангу Вилду.

«Они будут заходить по солнцу»

Несмотря ни на что, корабли Черноморского флота до последней возможности продолжали доставлять в осажденную крепость подкрепления, продовольствие и боеприпасы. Одним из последних был лидер «Ташкент». Быстроходному кораблю удалось прорваться в крепость 23 и 24 июня. И каждый раз ряды ее защитников пополняло несколько сотен человек.

«26 июня в два часа дня узкий и длинный голубоватый корабль вышел в поход, – вспоминал краснофлотец Евгений Петров. – Погода была убийственная – совершенно гладкое, надраенное до глянца море, чистейшее небо, и на этом небе занимающее полмира горячее солнце. Худшей погоды для прорыва блокады невозможно было и придумать.

Я услышал, как кто-то на мостике сказал: «Они будут заходить по солнцу». Но еще долгое время была над нами тишина, ничто не нарушало ослепительно-голубого спокойствия воды и неба.