Прерванный полет «Боинга-737»

— Я не говорил, что я немец, — снова улыбнулся Алим. — И разве мое имя не говорит само за себя? Я из Кандагара. Но давно уехал оттуда. Сначала в Америку, потом в Европу. — Подумав, он поправился: — Вернее, наоборот.

— Надо полагать, вы медик?

— Скорее юрист. С коммерческим уклоном.

Прозвучало это туманно, но убедительно. Рахман кивнул, как будто каждый день встречался с юристами-коммерсантами. Алим ему нравился. Правда, находясь рядом с ним, летчик все время ожидал какого-то подвоха, но, должно быть, виной тому были расшатанные нервы.

— Понимаю, — сказал Рахман. — Вас прислал доктор Форманн?

— Можно и так сказать, — пожал плечами Алим. — Хотя это не имеет особого значения.

Прозвучало это довольно странно. Настораживающе.

— А что имеет? — осторожно спросил Рахман.

— Деньги, друг мой, деньги. С ними возможно все. Без них никуда. По-моему, у вас нет причин сомневаться в этом, не так ли?

— Э-э…

Летчик не нашелся с ответом, но Алим его не торопил. Воспользовавшись паузой, он следил за молодой семейной парой и малышкой, которую учили ходить. Когда мама наклонялась, чтобы взять ее за ручки, в вырезе ее блузки провисали ничем не придерживаемые груди. А когда она присела, чтобы поднять соску, выплюнутую девочкой, стало еще интереснее.

Алим подумал, что очень скоро заведет себе такую же стройную загорелую подружку, а может быть, даже лучше. Не слишком скромную, но и не совсем потерявшую стыд, как Дина Митчелл, дошедшая до того, что ругалась чуть ли не площадной бранью. Счастливые перемены были не за горами, поэтому Алим пребывал в прекрасном настроении.

Переписку сына пилота с доктором Форманном организовал он сам, как его научили люди из Талибана. Но онкологическая клиника «Vormann Med Service GmbH» в Баварии существовала действительно. И Алим не сомневался, что при наличии 600 000 евро там можно вылечить что угодно, включая рак. Правда, он плохо разбирался в медицине и не увлекался ею. Гораздо больше занимали его прелести окружающих девушек.

Пока Алим любовался ими, непроизвольно чмокая губами, командир воздушного лайнера вспоминал сына, жену и дыхание смерти, которое, подобно осеннему ветру, холодило кожу и гнало по ней мурашки. Он уже начал догадываться, что затевается какое-то темное дело, однако не имел права отступить назад. Он отчаянно нуждался в здоровой жене и любящих сыновьях. И если добиться этого можно только за деньги, то Рахман был внутренне готов продаться. Он чувствовал себя как человек, собирающийся продать душу дьяволу.

— По телефону вы пообещали помочь, — напомнил он, торопясь перевести разговор в интересующее его русло.

— И обещание это остается в силе, — кивнул Алим, разглядывая двух милых азиаточек, проходящих мимо.

— Могу я узнать суть предложения?

— Обязательно. Итак, вы командир самолета, совершающего регулярные рейсы между Джабуром и Исламабадом, не так ли?

— Так, — подтвердил Рахман, хмурясь и глядя себе под ноги.

— Одна благотворительная организация предлагает вам… — последовала длительная интригующая пауза. — Полтора миллиона евро.

— Я не ослышался?

— Нет.

— Это кредит? Под какой процент?

— Никаких процентов, — покачал головой Алим. — Деньги переходят в ваше полное распоряжение. Сделаете операцию — и у вас останется еще почти миллион. Сможете обосноваться всей семьей в любой стране. Да хотя бы в той же Германии.

— То есть мне придется скрываться? — спросил Рахман напрямик. — Бросить работу и сменить место жительства, я прав?

— Почему бы и нет, друг мой, почему бы и нет? У вас есть шанс кардинально изменить свою жизнь. Не только свою, но и жизнь ваших близких.

Это звучало как музыка. Но не бравурная, а тяжелая, грозная. «Отказаться? — спросил себя Рахман. — Но это значит похоронить жену. Я мужчина, и я обязан вести себя как мужчина. Решительно, твердо».

— Что ж, считайте, вы купили меня с потрохами, — сказал он. — Делайте свое предложение, господин искуситель.

— Ну зачем же так грубо! — воскликнул Алим, скорчив обиженную мину. — Нельзя кусать руку, протянутую вам свыше. Не то эта рука может исчезнуть, и кто тогда вытащит вас из пропасти, в которой вы очутились?

— Извините, — буркнул Рахман.

Они завершали обход исполинского фонтана. Черная гладь воды вся сверкала и переливалась отражениями огней. Нарядные люди смеялись и веселились. Между ними сновали юркие бесстрашные роллеры и велосипедисты, внося сумятицу во всеобщее размеренное движение. Но Рахману казалось, что они находятся в мертвой пустыне и что от его спутника тянет не хорошим одеколоном, а серой.

Душа была уже почти продана. Остались мелкие формальности.

— Я хотел бы узнать суть, — произнес Рахман. — Что я должен сделать? Это, конечно, как-то связано с моей профессией, верно?

— Верно, — согласился Алим, которому надоело ходить вокруг да около. — Я рад, что вы такой догадливый.

Он и в самом деле был рад. Рыба клюнула. Ее удалось подсечь. Теперь главное — не дать ей возможности сорваться с крючка.

— Отойдем-ка в сторонку, — предложил Алим.