Прерванная игра

Рори не стал повторять свой вопрос, он просто подошел к брату, взял у него из рук газету и прочитал ее:

«С глубоким прискорбием сообщаем об ужасной трагедии, которая произошла у берегов Франции с семьей из Шилдса, отправившейся в отпуск. Мистер Чарльз Бакхем, его жена, трое детей, няня миссис Джейни Коннор и брат мистера Бакхема пропали без вести после того, как их яхта попала в сильный шторм. Позднее тела миссис Бакхем и одного из детей прибило к берегу вместе с обломками яхты. Надежда на то, что кто-то выжил, очень мала. Во время этого шторма потерпели крушение еще две яхты, погибли в общей сложности двадцать шесть человек. Мистер Чарльз Бакхем был выдающимся членом...»

Наверное, кто-то подвинул ему стул, чтобы он сел, потому что, когда через некоторое время он снова посмотрел на них, они стояли полукругом возле него и все плакали, даже отец. В глазах Рори не было слез, казалось, все тело его сжалось, разум отказывался соображать, а сердце буквально жгло болью.

— Джейни, Джейни, — пробормотал он, повернулся и увидел, что Лиззи закрыла лицо белым фартуком. И когда она завыла как дух, стоны которого предвещают смерть, Рори почувствовал, как эти вопли эхом отдаются в его душе. — Джейни, Джейни. Нет, не уходи, не оставляй меня. Вернись, Джейни, я сделаю все, чтобы освободить Джона Джорджа. Клянусь тебе, прямо сейчас, Джейни...

— Дайте ему выпить, — посоветовал кто-то.

Пэдди сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда плоскую фляжку с виски. Взяв со стола чашку, он наполнил ее почти наполовину и протянул Рори.

— Выпей, парень, выпей. Крепись, тебе нужны силы.

— Почему Господь послал нам такое несчастье? — вскричала Лиззи. — Чем мы провинились перед ним?

Пэдди повернулся к ней.

— Замолчи, женщина! Своими вопросами ты принесешь еще больше несчастий.

— Джейни, Джейни, вернись, позволь мне еще хоть раз взглянуть на тебя, — со стоном вымолвил Рори. Он почувствовал, что голова его прижимается к мягкой груди, и, когда до него дошло, что это грудь Лиззи, его матери, он не оттолкнул ее, потому что нуждался сейчас в любви, нуждался в человеческом тепле и еще во многом, что могло бы хоть как-то компенсировать ему потерю Джейни. — Ох, Джейни, прости меня, прости меня, Джейни...

Глава 7

Шарлотта Кин прочитала газету только поздно вечером в субботу. Она вернулась домой из Хексема около семи, испытывая усталость, раздражение и одиночество. Поужинав, Шарлотта отправилась в кабинет, намереваясь заняться бумагами, которые всегда ожидали ее на столе, однако, сев в кожаное кресло, она закрыла глаза и откинулась на спинку.

Как долго она еще сможет жить вот так? Последние недели Шарлотта часто задавала себе этот вопрос. Конечно, имелся выход, на самом деле даже два. Однако она представляла себе, что лекарство в виде и мистера Генри Болтона и мистера Джорджа Пирсона еще хуже, чем ее нынешняя хандра. Генри Болтону было сорок восемь, вдовец, а Джорджу Пирсону уже исполнилось пятьдесят. Шарлотта не обманывала себя тем, что эти мужчины влюбились в нее. Возможно, они даже терпеть ее не могли, поскольку раньше часто бросали на нее недовольные взгляды, когда на совещаниях она высказывала свое мнение. Но стоило умереть деду и отцу, как эти джентльмены буквально наперегонки устремились к ней домой.

«Нет-нет. Ни за что».

Шарлотта поднялась из-за стола. Она была старой девой, и продолжала оставаться ею. И ничего ей не оставалось, кроме сумасшедших буйных фантазий. Выйдя из кабинета, Шарлотта поднялась в свою комнату, которую раньше до самой смерти занимал ее отец. Это была самая большая в доме спальня, окна которой выходили в сад. Вскоре после смерти отца Шарлотта все здесь переделала по своему вкусу и переселилась сюда. Она знала, что слуги были слегка шокированы таким неуважением к покойному, но ее не волновало, что об этом думают слуги или кто-то еще.

В спальне Шарлотта не спеша переоделась в домашний халат, который купила недавно, чем снова повергла в шок слуг, поскольку халат был не черный или коричневый, и даже не серый, а ярко-розовый, да еще бархатный. Очень жаль, что рядом с ней не существовало никого, к чьему мнению она могла бы прислушаться и кому не было бы безразлично все то, что происходило с ней. У Шарлотты не осталось больше родственников, не было и близких друзей. Правда, кое-кто в городе называл ее своей подругой, особенно теперь, но все они были не более чем просто знакомые.