Прерванная игра

На гольце я нашел вылинялый стяг, древко которого было воткнуто в груду камней. На ближнем уступе виднелись начертанные имена туристов, раньше меня совершивших восхождение. В другом месте кто-то ограничился одними инициалами. Буквы уже слиняли. Пройдет пять-десять лет, и от них не сохранится следа, и кто-нибудь другой, жаждущий славы, поверх смытых инициалов наляпает новые. Но ливни, ветры и солнечный зной не пощадят и их. Не только буквы, написанные на камне, но и сами cкалы разрушатся со временем. Напрасны усилия тех, кто хoчет хотя бы таким способом оставить о себе память. Природа равнодушна к людскому тщеславию. Деяния героев (пусть только читатель не подумает будто я называю геройством восхождение на гору) сохраняются лишь в памяти потомков на срок, пока жива история. Но если история кончилаеь, прерывается и людская память. Так случилось на Земтере, про который мне рассказал Олесов. У них истории уже не было--земтерянам досталось одно сытое прозябание.

Пять лет назад, слушая Олесовя, я не сомневался в правдивоcти его рассказа. Теперь меня одолевали сомнения. Но Олесов ничуть не походил на человека, жаждущего прославиться своими похождениями. Напротив, избегал общества. Не так ведут себя честолюбцы.

А если он все же сочинил, тoгда зачем..? Ради забавы?

Нет. Если его приключения выдуманы, так только не для услады. Олесова мучило беспокойство за судьбы человечества и живой природы. Оно и навеяло его фантазии. Людям хочется иметь над собой могущественную опеку. Не есть ли религия мечта о таком всесильном и доброжелательном покровительстве? В мире время от времени являются фантазеры, которые хотели бы передать ответственность за судьбы мира и потомства в чьи-нибудь благодетельные руки.

Увы, таких рук нет. Спасать мир и заботиться о нуждах потомства надлежит нам, живущим на земле сегодня. Завтра, возможно, будет поздно.

Не об этом ли хотел сказать Олесов.