Прерия

Он хотел прибавить еще что-то, но… тут он почувствовал, как чья-то тяжелая рука легла ему на плечо… Повернул голову, поднял глаза и увидел жесткие черты индейца, угрожающий взгляд которого был устремлен на него. Несмотря на первое впечатление изумления и сознание своего невыгодного положения, молодой человек не хотел отдаться в плен, не попробовав защищаться. С быстротой молнии вскочил он на ноги и, набросившись на врага, сжал ему горло с такой силой, что борьба была бы окончена, если бы он не почувствовал, как руки Траппера обвились вокруг его тела с силой, мало уступавшей его собственной, и принудили его к бездействию. Прежде, чем он успел упрекнуть товарища в кажущейся измене, их окружила дюжина сиу, и все трое должны были сдаться в плен.

Глава IV

Несчастный охотник за пчелами и его товарищи попали в руки людей, которые, без преувеличения, могут быть названы бедуинами американских степей. С незапамятных времен сиу из-за постоянных набегов представляли собой опасность для своих соседей по прерии. В описываемое нами время мало кто из белых решался отправиться в отдаленные земли, заселенные столь вероломным народом.

Траппер хорошо знал, в руки каких, варваров он попал. Тем более непонятно было, чем он руководствовался, мирно отдаваясь в плен: был ли то страх, хитрость или покорность судьбе? Старик не только не оказал ни малейшего сопротивления, когда дикари со свойственной им грубостью и жестокостью начали обыскивать его, но даже сам удовлетворял их алчность, предлагая их предводителю все, что у него, по его мнению, было ценного.

Поль Говер оказался не таким сговорчивым: он подчинился только насилию и выказывал величайшее отвращение к грубости, с которой с него срывали все, что было на нем одето. Несколько раз во время этой неприятной операции он выражал свое недовольство весьма недвусмысленным образом и, конечно, закончил бы открытым отчаянным сопротивлением, если бы не просьбы дрожащей Эллен. Ее взгляд красноречиво говорил, что она надеется только на его благоразумие да на желание помочь ей.

Индейцы, отняв у пленников оружие, порох и несколько бесполезных малоценных вещей, по-видимому, решили дать им небольшой отдых. Очевидно, их занимало какое-то очень важное дело, требовавшее всего их внимания. Вожди снова собрались на совещание; по их горячим выразительным жестам было видно, что они считают победу далеко не завершенной.

— Счастье будет, — очень тихо сказал Траппер, знакомый с их языком достаточно для того, чтобы вполне понять предмет их обсуждений, — если сон путешественников, расположившихся лагерем у ив, не будет нарушен посещением этих негодяев. Они слишком хитры, чтобы поверить, что женщина из рода бледнолицых может в такое время находиться вдали от места, приготовленного для ее убежища.

— Если они намереваются прогнать бродячую шайку Измаила к подошве Скалистых гор, — с горькой усмешкой сказал молодой охотник за пчелами, — я, кажется, буду в состоянии простить этих негодяев.

— Поль, Поль! — укоризненно вскрикнула его подруга. — Вы все забыли, все! Подумайте, об ужасных последствиях…

— Но, Эллен, ведь я именно думал о том, что вы называете последствиями, когда спокойно позволил взять себя вон тому краснокожему дьяволу, вместо того, чтобы повалить его на землю и отнять его собачью жизнь! Кстати, эта низость и позор — ваше дело, старый Траппер, и стыд этот да падет на вашу голову! Впрочем, вы, вероятно, только исполняете свое ремесло: ловите людей в сети так же, как и зверей.

— Поль, умоляю, успокойтесь, будьте благоразумны…

— Ну, ради вас, Эллен, — сказал молодой человек, кусая губы, — я попробую сдержаться, чего бы это мне ни стоило: вы ведь знаете, что мы, кентуккийцы, считаем своим долгом побрыкаться, когда мы не в духе.

— Боюсь, что вашим друзьям не ускользнуть от этих негодяев! — сказал Траппер так спокойно, словно он не слышал ни слова из разговора молодых людей. — Они издали чуют добычу и, напав на след, идут по нему с такой же горячностью, с какой собака бросается по следу дичи.

— Неужели же ничего нельзя сделать? — умоляюще сказала Эллен. В ее голосе слышалось глубокое сочувствие.

— Я легко мог бы крикнуть так громко, что старый Измаил вздрогнул бы во сне и подумал бы, что волки забрались в его стадо, — ответил Поль. — В этих открытых местах меня можно слышать за милю, а лагерь не более как в четверти мили отсюда.

— Да, и быть убитым в награду, — заметил Траппер. — Нет, нет, хитрости надо противопоставить хитрость, не то разбойники перебьют всю семью.

— Перебьют! Ну, это уж слишком! Положим, Измаил настолько любит путешествия, что ему недурно было бы заглянуть и на тот свет, только что старик плохо подготовлен для такого длинного пути. Да я и сам возьмусь за ружье — не допущу, чтобы его убили.

— Их много, и они хорошо вооружены; вы думаете, они будут защищаться?