Препод 3

— Черви, недостойные целовать туфли на моих ногах, вы посмели меня разозлить! Я Ибн Лактаб аль Маншери, магистр ордена Светлого лика! И ярость моя будет подобна гневу небес, что обратит вас в прах, превратит в ничто, вычеркнет из Книги Судеб! — прогремело сверху, а затем, окружив себя ярко сияющим защитным коконом, он болидом понёсся прямо на меня, словно собираясь взять на таран.

— Мама! — вскрикнул испуганно кто-то за моей спиной, но я это отметил лишь краем сознания, во все глаза глядя на стремительно приближающегося, с перекошенным от злости лицом, и вытянутыми вперёд руками, пиратского магистра. Единственное, что успел, это вытащить меч из ножен, выставив перед собой, сжимая рукоять обеими руками и зажмуриться.

А затем, что-то сильно ударило по мечу, со звоном хлопнуло, а следом навалившаяся тяжесть, чуть не вывернула оружие из кистей.

Слегка приоткрыв один глаз, я взглянул вперёд, и, внезапно, увидел стоявшего передо мной магистра. Только уже без защитного кокона и с наполовину вошедшим ему в грудину мечом.

Этот Ибн кто-то там, всё расширяющимися глазами смотрел на торчавший в нём клинок, попавший аккурат в центр магического источника и, задно, в сердце, и пытался что-то сказать, беззвучно приоткрывая рот.

Ноги его подогнулись, он упал на колени, окончательно выдернув меч из моих разжавшихся ладоней, поднял голову, взглянув мне в глаза, с трудом выдавил:

— Но как?

— Не знаю, как-то так, — пожал я плечами, — наверно потому, что меч божественный.

Глаза магистра остекленели, жизнь быстро утекала из его тела. Наконец голова безвольно свесилась на грудь и он так и застыл в коленопреклоненной позе передо мной.

— Он сразил магистра, — покатилось эхом позади.

Я спохватился, взялся за рукоять торчавшего из груди пирата меча, упёрся в труп ногой и с усилием выдернул. Под стук упавшего тела, снова воздел к небу обагрённый кровью клинок, провозгласил:

— Зло, противное моему богу, повержено. Во славу твою, Воин, сокрушил мой меч нечистивца!

Украдкой покосился на Злотану с Ясулой, парней и девчонок и понял, что все разногласия на время позабыты. Внезапное появление живого пиратского магистра выбило всех из колеи и им стало не до разбирательства, кто, на кого и как смотрит.

Мысленно выдохнув, я обтёр меч о халат пирата, и быстро, пока не очухались, заявил:

— Битва потребовала от меня много сил, поэтому я устал, я ухожу.

Оперативно собрался и, провожаемый молчаливыми взглядами, сбежал на нижнюю палубу к себе в каюту. Где её тут же запер.

* * *

— Итак, дамы, ситуация несколько изменилась, — произнесла графиня, когда они, втроём вновь оказались в каюте, — наши дети всерьёз вознамерились помешать нашему счастью.

— Ну, твой Тар слишком эмоционален, конечно, но максимум, на что он способен, это обидеться и с неделю подуться. Затем примет твой выбор, каким бы он ни был, — заметила Ясула, присев на большой рундук в углу.

Злотана нахмурилась, но затем признала правоту женщины.

— Да, я, пожалуй, слишком многое всегда решала за него. Мало давала свободы и самостоятельности. Но твой и вовсе, даже обидеться не смог.

— Авсан умный мальчик и любит меня, — проигнорировала шпильку в свой адрес госпожа Русавр, — куда больше чем своего отца, да упокоится он с миром. Пусть даже сейчас не хочет себе в этом признаваться. Мне надо всего лишь немного подождать.

— Хорошо вам, — буркнула молчавшая до этого Алиса, — а мой наоборот, привык сам всё решать. Я-то подолгу то в командировках, то на сборах, вот он и вырос, если в чём упёрся, то будет до последнего стоять на своём. С самого начала к профессору испытывает какую-то неприязнь. Хотя я же вижу, что Вольдемар к нему хорошо относится. Ценит, всегда выделяет, говорил, что Бари один из лучших его учеников. Но нет, сын решил, что профессор Локарис плохой и во всех его поступках видит только какой-то нехороший подтекст. Я в каюте от него такого наслушалась. Что не знай сама, решила бы, что Вольдемар отъявленный злодей.

— Да, подруга, тебе реально тяжело, — посочувствовали Ботлер остальные женщины.

— Сама виновата, — вздохнула та, — но что теперь делать, даже не знаю.

— Предлагаю, — Злотана подняла вверх руку, привлекая внимание, — на время, отложить выполнение нашего дамского соглашения и не предпринимать никаких действий в отношении Вольдемара. Сроком на неделю. Пусть все немного успокоятся, а то мальчики устроили, конечно, нездоровый ажиотаж. А нам вся эта шумиха ни к чему. Что насчёт твоего сына, Алиса, то попробуем вместе подумать, как с ним быть. Но в первую очередь надо его убедить, что Вольдемар ему не враг.

* * *

Оставшееся морское путешествие прошло спокойно. Ни других пиратов, ни штормов по дороге. Правда, стоило мне появиться на палубе, как рядом обязательно обосновывался кто-то из студенток. Словно бы невзначай за мной приглядывая.

А если там же появлялась хотя бы одна из родительниц, тут же у студенток ко мне появлялась куча вопросов и предложений, которые им непременно требовалось вот прямо сейчас со мной обсудить.