Преодоление

Сохатый пробирался на запад, выбрав маршрут подальше от дорог. Дороги с войсками, как магниты, притягивали к себе вражескую авиацию, которая порой штурмовала то одну, то другую колонну, а попасть "под горячую руку" Иван не хотел.

Чувство тревоги не покидало. После стального "Ила" для него уже стал непривычным легкомысленный вид связной стрекозы: ни брони, ни пушек, ни пулеметов, да и скорость мизерная. Вся надежда на маскировку да собственную изворотливость.

Уже три года летал Сохатый на боевых машинах, за плечами уже бои и госпитали, в какой-то степени они вытеснили из его памяти У-2. И теперь Иван как бы вновь узнавал его, видел по-новому. Летел и удивлялся прозорливости Поликарпова, который сделал такую простую машину, надежную и нужную - ничего лишнего, и все есть, чтобы летать…

Легонький У-2, безропотно подчиняясь Ивану, шел ниже столбов, прятался за деревенские сады и редкие островки деревьев на полях. В самолете жарко. Казалось, что ниже не земля, а раскаленный радиатор. Горячий воздух врывался в кабины, восходящими потоками безжалостно трепал "кузнечика" за крылья. Самолетик подбрасывало и било о невидимый воздушный кочкарник, как телегу на булыжной мостовой да еще с ухабами.

Линия фронта все ближе: впереди дымы пожарищ, но что горит - издали разглядеть невозможно. Сохатый и Курыжов все старательнее крутят головами, обшаривая глазами небо в поисках неприятеля. Говорить не хотелось, да и не было для этого оборудования. Перекричать же сто двадцать лошадиных сил, вращающих винт, почти невозможно. Уговор один: кто первым увидит врага, тот и подает сигнал опасности.

Когда до предполагаемого места посадки осталось километров пять, Сохатый наметил впереди хорошо заметный ориентир - церковь, чтобы от нее начать поиск где-то тут спрятанного маскировкой штурмовика. Иван знал эти места и не сомневался, что найдет самолет, лишь бы враги не сожгли его.

Но поиск временно пришлось отложить: Курыжов ударил Сохатого по плечу. Услышав сигнал опасности, Иван торопливо обернулся и увидел, что выше их тысячи на полторы метров идет юркая восьмерка осоподобных фашистских истребителей. Мелькнула обнадеживающая мысль: "Пока не видят…" Иван сразу положил машину в левый разворот, выносивший самолет в мертвую зону обзора для неприятеля, прятавший его под вражескими самолетами.

"Обошлось. Разошлись мирно. Надолго ли? - думал Сохатый. - Наверное, патрулируют отведенный им район, ходят вдоль линии фронта над чужой территорией, чтобы не пропустить к себе наши самолеты".

После мирной встречи с "мессершмиттами", еще несколько минут напряженного полета - и вот наконец они в районе вынужденной посадки.

Однако "Ила" не видно. Выполнил вираж влево, вираж вправо, чтобы побольше осмотреть площадь, но безуспешно. Тогда Иван обернулся к старшине и показал жестами: "Гляди!"

Курыжов закивал в ответ. Снова два виража. Смотрят уже в четыре глаза, но ничего нет. Иван переместил У-2 западнее еще на километр. Снова восьмеркой виражи поиска. А вот и самолет! Вернее, копна на хлебном неубранном поле. Около соломенного бугра стоят знакомые люди, машут, приседают с разведенными в сторону руками - просят идти на посадку. Кто-то отбежал в сторону и, задрав голову к небу, не торопясь поворачивается кругом - смотрит, все ли вверху спокойно, нет ли близкой опасности.

Надо садиться. Первая посадка вне аэродрома!… Прошел над полем. В каком направлении идут борозды - не понял, а не узнав этого, садиться было нельзя - мог перевернуть самолет через мотор на спину. Приказав старшине Курыжову наблюдать за воздухом, Иван вернулся к замаскированному самолету, сделал над ним крутой вираж, мотая головой, размахивая левой свободной от управления самолетом рукой, изображая мимикой, что не понимает обстановку.

Наконец воентехник I ранга Григорьев догадался, в чем дело. Отбежал в сторону и показал направление посадки.

…Сели. После приземления Сохатый уперся ногами в педали руля разворота, приподнялся над сиденьем так, чтобы нос самолета не закрывал ему землю, и стал внимательно смотреть вперед, стараясь не проглядеть канаву или яму. Смотрел, а про себя твердил, как будто У-2 мог его услышать: "Останавливайся скорее! Останавливайся, хватит бежать". Ему казалось, что У-2 бежит долго. И был доволен, что ничего с ним не случается. Наконец, потеряв инерцию, самолет остановился метрах в двухстах от замаскированного "Ила". Иван сразу же выключил зажигание, но перегревшийся мотор продолжал работать на самовоспламенении. Пришлось вновь включить магнето. Мотор, остывая, еще работал на малых оборотах, а техники подбегали уже к самолету с охапками соломы для маскировки, потому что на желтоватом поле зелененький самолет любой злой глаз мог увидеть издали и тогда пропадет "стрекоза": сожгут.