Преображение человека (Преображение России - 2)

Чтобы отделаться от долга хотя бы наполовину сразу, Матийцеву пришлось обратиться даже и к матери, чего он долго не хотел делать. Он знал, что у матери в шкатулке хранится какой-то выигрышный билет, оставшийся от отца, и писал ей в Петербург, не может ли она его продать и прислать ему деньги. Мать тут же сделала это и прислала ему двести двадцать рублей, а при первой же получке жалованья Матийцев сам предложил своему начальнику вычитать у него ежемесячно по шестидесяти рублей до покрытия всего долга, причем сам же написал и долговое письмо.

В тот день казалось ему, что Безотчетов вполне примирен, но вскоре он заметил, что появилась у него какая-то новая сухость тона и даже обидная подозрительность взгляда, когда он с ним заговаривал; странно как-то было видеть, что он и не пытался этого скрыть.

Совершенно другими глазами стала глядеть на него и жена Безотчетова, хотя ее пришлось видеть ему после нападения Божка раза три, не больше: она почему-то не проявляла к нему прежнего участия, хотя он, как серьезно пострадавший, в этом участии иногда нуждался.

Эта пожилая, молодящаяся Марья Павловна, с завитушками реденьких сухих волос неопределимого цвета и с припудренным носиком, читавшая только переводные французские романы, так как все вообще русские казались ей страшно скучными, была, как это и раньше заметил за нею Матийцев, убеждена в том, что непогрешимо знает и жизнь и людей. На пакете с деньгами, присланными ее мужем через писарька из конторы, она написала косым, преувеличенно женским почерком: "Только не проиграйте в карты. М. Б.", и теперь как же можно было разуверить ее, что эти несчастные 540 рублей не были проиграны?

Когда Матийцев лежал с повязкой на голове, она только один раз зашла к нему вместе с мужем; Безотчетов был у него потом раза два один. "Я прежде думала о вас гораздо, гораздо лучше!" - так и читалось Матийцеву в ее глазах теперь. А что "глаза - зеркало души", - это слышал от нее самой несколько раз Матийцев; это усвоила она, конечно, из французских романов и очень прочно.

Из двух помощников ее мужа Яблонский был ей много понятнее и ближе по натуре, - это давно заметил Матийцев, и знал он, что в подыскивании Яблонскому подходящей, то есть денежной невесты она принимала весьма большое участие. И теперь, подходя к воротам рудника, Матийцев пытался представить, сколько раз приходилось слышать от нее Яблонскому, что глаза - зеркало души, и испытывать на себе длительные и короткие, прямые и косвенные взгляды ее когда-то, должно быть, серых с прозеленью, но теперь совершенно уже выцветших глаз.

И, думая почему-то именно о Марье Павловне, Матийцев был немало удивлен, когда увидел ее возле небольшого особнячка квартиры Безотчетова; она прогуливалась вместе со своей рыженькой собачкой, неизвестной породы, остриженной ввиду теплого времени подо льва, хотя и бесхвостой.

Матийцев подошел к ней потому, что не подойти было бы неудобно, и первое, что от нее услышал он, когда подошел, было:

- А мы уж пообедали!

- Я тоже пообедал, - поняв ее, сообщил ей Матийцев, - даже успел вот пройтись до почты и обратно.

- Да, гулять вам надо, гулять надо, - посоветовала Марья Павловна. Надо запасаться здоровьем... Я в шахтах никогда не была, конечно, и только от мужа слышу, что воздух у вас там ужа-асный, ужасный...

- Ну еще бы, разумеется, на поверхности куда лучше воздух, - в тон ей подобрал слова Матийцев.

- А как теперь ваша голова? - вспомнила Марья Павловна.

- Ничего, благодарю вас, работает...

- А не болит по ночам?

- Нет, я ее по ночам не слышу, - сплю ведь.

- А крепко ли, как надо, спите, вот вопрос?

- По мере усталости обыкновенно спят люди... если на них не котятся кошки.

Последнее добавил Матийцев как-то неожиданно для себя и тут же пожалел было, что добавил, но Марья Павловна довольно весело рассмеялась:

- Вот видите, видите, что значит прогулялись! Вот вы уж и шутник стали!.. Это я непременно мужу передам, непременно!

- А он дома теперь? - быстро спросил Матийцев, так как ему неприятен был ее смех над тем, что совсем не было шуткой.

- Газету читает... в садике. А вы к нему поговорить?

- Вот именно: мне бы к нему по делу, - на несколько слов.

- Так что ж, заходите, а я еще погуляю.

И она позвала свою собачку, которой скучно стало слушать и хозяйку и ее кавалера, почему она и отбежала шагов за пятнадцать, а Матийцев, раскланявшись с Марьей Павловной, пошел к Безотчетову.

Садик при особнячке главного инженера был отгорожен от рудничного двора глухою кирпичною стенкой, и пройти в него можно было только через узенький коридорчик в прихожей. Своего начальника Матийцев застал лежащим в шезлонге с газетой в руках.

Безотчетов сделал вид, что обрадован его приходом: он заулыбался, что случалось с ним очень редко, и даже привстал немного, здороваясь с ним.

- Вот хорошо, что зашли, - заговорил он первый, по обыкновению своему, с подкашливанием и хрипотцою. - А тут вот, - тряхнул он газету, как раз на нашу с вами тему пишут: угольный кризис!

- Где же именно? - счел нужным осведомиться Матийцев.